Мерилин Лавлейс - Ее незабываемый любовник

– Знаю, – поникла сестра. – Все это так же скверно, как в тот раз, когда Дому пришлось отдуваться за появление в очередном списке «Бигуайл». Когда увидишь его, передай, что мне ужасно, ужасно жаль.

– Он здесь! – Джина поманила Дома. – Скажи ему сама.

Когда Доминик встал перед камерой, Сара послала ему взгляд, полный самых искренних извинений.

– Прости, Дом. Я заставила Алексис пообещать, что она не потеряет голову из-за этого, но…

– Но тебе лучше приготовиться, приятель, – вставил муж из-за плеча Сары. – Твоя жизнь может сильно, очень сильно осложниться.

– Справлюсь, – заверил Дом с большей уверенностью, чем ощущал в этот момент.

– Ты так считаешь? – фыркнул Дев. – Вот погоди, пока женщины не начнут наперебой стараться засунуть номер телефона в карман твоих брюк, а репортеры полезут в душу с камерами и микрофонами.

Первое пророчество показалось Дому не таким уж отвратительным. Второе он счел абсолютно невероятным до того момента, как на следующий день вышел из такси у вашингтонского отдела Интерпола, где на него тут же набросилась стая репортеров, у которых текли слюни от запаха свежей крови.

– Ваша светлость! Посмотрите сюда!

– Великий герцог!

– Эй! Ваше сиятельство!

Покачав головой при виде очередного доказательства того, что все американцы помешаны на титулах, он закрыл лицо руками, как чертов преступник, и стал проталкиваться сквозь толпу новостных ищеек.

Две недели спустя настроение Доминика стало хуже некуда. Он был готов убить кого-то, потому что его физиономия смотрела с первых страниц десятков американских и европейских таблоидов, провозглашавших появление доселе неизвестного великого герцога.

Когда все это началось, он ожидал вызова в штаб-квартиру Интерпола. Даже предвкушал, что босс предложит взять все накопленные отпуска, которые он не успел использовать, и залечь, пока весь шум не утихнет. Да. Он предполагал все это, но ему не слишком понравилось, когда его отозвали и послали домой в Будапешт без всякого задания.

Всякий раз, когда он думал, что все улеглось, его лицо появлялось в очередном бульварном листке.

Пожар публичности повлиял и на его личную жизнь. Хотя муж Сары пытался предостеречь, Дом недооценил реакцию знакомых женщин на вновь обретенный титул.

Телефонный номер, который он давал людям, не связанным с Интерполом, теперь постоянно был занят. Звонили не только друзья, но и бывшие любовницы. А еще совершенно незнакомые дамы, раздобывшие его номер у своих друзей и теперь жаждущие познакомиться с ним более приватно.

Большинству он со смехом отказывал, некоторым, самым назойливым, предлагал заняться чем-то другим. Но одна оказалась такой забавной и сексуальной, что они договорились встретиться в кафе-баре. Выяснилось, что незнакомка – высокая роскошная брюнетка, столь же умная и обаятельная в жизни, сколь и в телефонном разговоре. Дом был более чем готов согласиться на ее предложение выпить по второй чашке кофе и отправиться либо на ее квартиру, либо в его мансарду. Однако, прежде чем это осуществилось, она попросила официанта снять их на сотовый. Будь он проклят, если она не отправила снимки тут же, за столом.

– Нескольким подругам, – объяснила она с улыбкой. Одна, как он обнаружил, когда очередная история появилась на газетных лотках, оказалась репортером местного таблоида.

Кроме того, для большинства друзей он больше не был Домиником Сен-Себастьяном. Он стал Домиником, великим герцогом герцогства, которое перестало существовать полвека назад!

Словом, он не слишком обрадовался, когда прохладным сентябрьским вечером кто-то забарабанил в дверь его мансарды. Тем более что стук сопровождался яростным лаем борзой, которая год назад последовала за ним домой и решила остаться.

– Тихо!

Бесполезная команда, поскольку пес считал священным долгом объявить о своем присутствии всем и каждому. Дом договорился с соседями снизу приглядывать за собакой, пока он на заданиях. Но во время вынужденного отпуска между человеком и собакой возникла крепкая связь, по крайней мере со стороны пса. Дом еще не примирился с необходимостью делиться пивом с псиной, обожавшей напиток.

– Только бы не очередной проклятый репортер, – пробормотал он, отталкивая коленом лаявшего пса и заглядывая в глазок. Он узрел двух полицейских в мундирах и какую-то забрызганную грязью особу, которую узнал, только когда открыл дверь. И тут же выругался по-венгерски: