Елена Сантьяго: Унесенные ветрами надежд

Толпа между тем уже почти полностью разошлась, однако в воздухе по-прежнему ощущался резкий запах огромного количества потных тел, а также крови и смерти. На площадь опустился туман, который подобно влажному одеялу укрыл площадь и черный эшафот на ней. Зеваки, выглядывавшие из окон Банкетного зала, удалились, большинство из них ушло праздновать свой триумф, а другие отправились оплакивать короля. Сам Дункан при виде этого недостойного спектакля не чувствовал ни ненависти, ни радости – одно лишь отвращение из-за такого издевательства над человеком, и без того уже лишенным власти. И конечно, в его душе поселилась тревога, потому что никто не мог предсказать, каким образом наступившие перемены отразятся на его торговых делах.

Дункан задумчиво разглядывал выступающее из тумана роскошное строение – самую новую часть Уайтхолла. Вместе с сооруженным перед ним эшафотом здание, казалось, одновременно символизировало и взлет, и падение дома Стюартов. Карл І вознес себя на всю высоту безграничной власти, распустил парламент и хотел самолично издавать и исполнять законы. К сожалению, он поздно понял, что зашел слишком далеко, и вскоре сам стал жертвой превышения власти со стороны других людей. Его убили на основании инсценированного показательного процесса, а также антиконституционного приговора. Это был неслыханный акт своеволия, который заставлял сомневаться, что в Англии когда-нибудь снова наступит мир, к которому так горячо призывали все. Каждый, кто в последующие недели и месяцы не вынужден был жить в этой части мира, мог считать себя счастливым. Несмотря на то что его корабль всего лишь несколько дней назад бросил здесь свой якорь, Дункану вдруг очень сильно захотелось уйти назад, в море.

– Там, на той стороне! – воскликнула Элизабет. – Отец там!

Дункан проследил за ее взглядом и увидел бессильно опиравшегося на карету виконта, которого поддерживал молодой Данмор. Последний явно пытался успокоить его. Гарольд Данмор нетерпеливо прохаживался взад-вперед и смотрел по сторонам, явно выискивая кого-то среди горожан. Когда его взгляд упал на Элизабет, он остановился и, выпрямившись, помахал ей рукой.

– Сюда, дитя мое! Твоему отцу плохо.

– Боже мой! – вырвалось у Элизабет, которая поспешно бросилась к ним.

– Прощайте, миледи, – сказал Дункан, однако девушка уже не слышала его.

У Гарольда Данмора был рассерженный вид.

– Ты где была все это время?

Элизабет, ничего не ответив, торопливо проскочила мимо него к отцу, который, увидев дочь, облегченно вздохнул и выдавил из себя вымученную улыбку.

– Лиззи! Хвала Небу, с тобой ничего не случилось. А я уже было начал беспокоиться. – Он говорил медленно, каждое слово давалось ему с трудом. Лицо виконта стало почти таким же белым, как и кружева на его воротнике. А губы посинели, как и в тот раз, когда… Элизабет заставила себя не думать об этом.

– Сделай глубокий вдох, отец! – умоляюще попросила девушка.

Роберт, который все еще поддерживал виконта, мешал Элизабет. Она отодвинула руки молодого человека и быстро расстегнула воротник рубашки виконта, чтобы ему было легче дышать.

– Дыши глубоко, – настойчиво повторила она, обращаясь к отцу. То же самое просил его сделать доктор в прошлом году, когда у виконта случился второй тяжелый приступ.

Оглядевшись вокруг, девушка добавила:

– Ему нужно лечь. – Затем вопросительно посмотрела на Роберта: – Эта карета – кому она принадлежит?

Тот беспомощно пожал плечами:

– Не имею ни малейшего понятия. Она все время стояла здесь.

Его отец подошел к ним ближе и, услышав их разговор, грубо приказал одетому в ливрею кучеру:

– Открой дверь!

– Сэр, карета принадлежит моему господину! – запротестовал кучер.

Гарольд холодно посмотрел на него и процедил сквозь зубы:

– Это лорд Рейли, и, если его сейчас же не положить в карету, он умрет. И именно ты будешь в этом виноват. Так что можешь выбирать, что для тебя лучше – быть повешенным за смерть этого джентльмена или же быть наказанным своим хозяином.

Кучер поспешно слез с облучка, чтобы открыть дверь. С его помощью Гарольд и Роберт втащили тяжело дышащего виконта внутрь кареты, где он лег на одну из двух мягких скамеек. Элизабет, не обращая внимания на свои пышные юбки, опустилась на колени рядом с ним и стала веером обмахивать его лицо.

– Мы должны немедленно позвать врача, – сказала она, исполненная тревоги.

– Роберт, чего ты ждешь? – воскликнул Гарольд Данмор, обращаясь к сыну.