Энди Брок: Последний шанс на счастье

– Да. Ради ребенка.

Ее сердце упало.

– Ребенка? – Она вовсе не хотела, чтобы ее слова прозвучали так презрительно, так гадко, но недоверие сделало свое дело и наполнило ее речь горечью.

– Да, ребенка, Шарлотта. Не вижу причин не вернуться к этой теме.

– Как тебе вообще пришло это в голову?

– Я нашел нового специалиста по ЭКО в Иране, – продолжил Рафаэль. – Описал ему ситуацию, рассказал, что у нас есть еще один замороженный эмбрион. Он уверен, что в этот раз все получится.

Лотти уже видела такое, разумеется. Зацикленность Рафаэля на ее беременности. Но это все осталось в прошлой жизни, до их разрыва. После того как умерла Серафина.

Родившись на двадцать пятой неделе, их дочь прожила всего несколько драгоценных часов. Случайная травма, повлекшая преждевременные роды, – все это сейчас было покрыто туманной дымкой и словно не имело к ней никакого отношения.

Когда Серафина умерла и ее бездыханное тельце отключили от всех аппаратов, Лотти долго смотрела на все еще теплый сверток в своих руках и думала, что хуже уже быть не может, что она находится на самом дне бездонной черной ямы. Но у судьбы остался еще один камень за пазухой. Выяснилось, что после несчастного случая она никогда больше не сможет забеременеть естественным путем и что ЭКО – ее единственная надежда снова стать матерью.

Рафаэль взялся за дело с упорством, граничащим с безумием. Они прошли серию процедур ЭКО, но ни одна не дала результата. После каждой неудачи он становился все более упорным и настойчивым – казалось, ничто не может сбить его с выбранного курса. Это занятие поглотило их жизни – и в конце концов разрушило их брак.

Лотти дрожащей рукой убрала с лица белокурый локон – воспоминания о Серафине всегда вызывали в ней внутренний трепет. Пора положить конец этому безумию.

– Что ж, ты зря потратил время. Зачем вообще возвращаться к этой теме? Когда наш брак полностью изжил себя?

Рафаэль изучающе смотрел в фиалковые глаза, которые искали на его лице объяснений происходящему. Разумеется, их брак рухнул. В тот самый день, когда Лотти ушла от него. Сказала ему, что не любит. И никогда не любила.

Он выругался про себя, стараясь скрыть разочарование. Надо сохранять спокойствие. Он и так уже на грани срыва – и знает это.

Но вот чего он не знал, так это того, как сильно забьется его сердце, когда она войдет в комнату. Словно кто-то внезапно ткнул его палкой в бок, и он пробудился от спячки. Что это? Злость? Боль из-за предательства? Желание? Да что бы там ни было, это ужасно раздражает!

Он был уверен, что два года разлуки уничтожили его тягу к Лотти. Но, увы, это не так.

Нахмурившись, Рафаэль провел рукой по волосам.

– Затем, что подобные происшествия, Шарлотта, заставляют задуматься. Десять дней в больнице прочищают мозг, уж поверь мне, и дают прекрасную возможность понять, что важно, а что нет.

– Продолжай.

– Например, для меня действительно имеет значение это место. – Он повел руками вокруг и был вознагражден резкой болью в плече. Но решил этого не показывать – Лотти не должна видеть его слабости. – Графство – мой главный приоритет. Поколениями Ривальди носили титул графов Монтеррато. – Он сделал паузу. – Как ты знаешь, Шарлотта, я последний в роду, и моя обязанность – оставить наследника.

Монтеррато. Наследник.

Ничего не изменилось. Снова Монтеррато, его будущее, продолжение рода. Для Рафаэля это своего рода навязчивая идея. Это все для него – его жизнь, его кровь. Она тоже последняя в своей семье, так уж вышло, – единственная дочь покойного Джона Лэма и Греты Лэм, ныне Лоуренс, повторно вышедшей замуж и сейчас живущей в Южной Америке. Только вот она не кричит об этом на каждом шагу.

– Что ж, раз тебе так сильно нужен ребенок, я бы посоветовала тебе найти кого-то еще в качестве его матери. Судя по количеству женщин, которые постоянно тебя окружают, я уверена, ты легко мог бы выбрать любую светскую львицу.

Рафаэль стал мрачнее тучи.

– Ради бога, Шарлотта. – Он ударил кулаком по столу, отчего позолоченная бронзовая чернильница пошатнулась на своих львиных лапах. Его глаза буквально метали молнии, когда он смотрел на Лотти. – Ну как ты не можешь понять? Я хочу нашего ребенка.

Лотти раскрыла рот от изумления. Это вовсе не тот спокойный и сдержанный Рафаэль, которого она знала. Никогда он не был таким. По крайней мере, до сих пор.

Внезапно ей в голову пришла одна мысль: Рафаэль пережил несчастный случай, получил много травм, в том числе головы. Может, у него какое-то посттравматическое расстройство?