Сергей Гавриленко - Сердце Ангела

– Верочка, мы купили свежее молоко и немного клубники. Дорого, но нам уступили, когда я сказала, что это для тебя, – посмеиваясь, произнесла мама.

– Мама, одесские манеры Вас испортят, – также с усмешкой ответила я, взяв одну из ягод.

– Лишь бы на пользу, – буркнула мама.

Немного перекусив в кругу семьи, я уединилась и продолжила работу.

Сценарий Чардынина по идее, которую ему подбросил Харитонов, в основном опирался на информацию, полученную из книги профессора Львовского университета Э. Лунинского «Княжна Тараканова», опубликованной в 1908-ом году. Эта работа стала первой монографией о самозванке. В предисловии к ней автор, признававший, что не надеялся на то, что ему будет открыт доступ к документам по делу «княжны», выражал благодарность сотрудникам Государственного архива, оказавшим ему всестороннюю помощь. Лунинский в своей работе обильно цитировал и включил в её первое издание часть документов Тайной канцелярии в виде приложения. Как считал Лунинский, авантюра «княжны» не имела ничего общего с политической борьбой, и, если бы не стечение обстоятельств (восстание Пугачёва в России, дерзкое похищение лжецаревны), её бы вскоре забыли. Настоящий талант самозванки раскрылся в её знании людей и умении увлекать их за собой. Но за её выступлением не стояло никакой идеи, она «не выросла выше лжи и посредственности».

Теперь я, кажется, начала понимать, что же меня «роднит» с моей героиней: умение увлекать за собой людей. И Бауэр, и Чардынин мне всегда говорили, что когда на площадке появляется Верочка, то сразу же фильм обретает душу. Может быть, так и есть, а может быть, и нет, но правда в том, что коллектив актеров всегда собирался вокруг меня. Наверное, я что-то давала людям! И еще… Алексей Орлов, позднее захвативший и доставивший самозванку в Петербург, характеризовал её следующим образом:

«Оная ж женщина росту небольшого, тела очень сухого, лицом ни бела, ни черна, а глаза имеет большие и открытые, цветом тёмно-карие, и косы, брови – тёмно-русые, а на лице есть и веснушки; говорит хорошо по-французски, по-немецки, немного по-итальянски, разумеет по-английски; думать надобно, что и польский язык знает, только никак не отзывается; уверяет о себе, что она арабским и персидским языком очень хорошо говорит».

Из этого описания, действительно, можно создать образ. Евгений Францевич был прав: глаза у меня есть, ну а в остальном постараются гримеры и костюмеры, плюс немного женских хитростей (шнуровки, корсеты) – и получится очень даже неплохая княжна Тараканова. Я мысленно улыбнулась. Если для режиссеров в начале моей карьеры главной была моя внешность, то сейчас все стало меняться. Петр Иванович стал больше уделять внимания особенностям игры актеров. Видеть их преимущества и недостатки, находить компромисс. Эту героиню я должна сыграть, а не просто выглядеть как она!

Предание о гибели Таракановой во время наводнения в Санкт-Петербурге в 1777-ом году послужило сюжетом для картины Константина Флавицкого, написанной в 1864-ом году. Эта картина может стать хорошим дополнением для создания образа героини. Надо обязательно напомнить об этом Чардынину. Я сделала несколько заметок на полях листов сценария и почувствовала, что приближается время обеда. Мой, с детства неугомонный, желудок всегда знал, когда подходило время подкрепиться. Я позвонила в ресторан и заказала обед на четыре персоны. Мама, Женечка и Софья также решили ко мне присоединиться.

В назначенное время мы спустились на первый этаж гостиницы, где располагался шикарный ресторан «Большой Московской». Столик был уже сервирован и ждал нас, благоухая аппетитными блюдами. Не знаю почему, но сегодня мне захотелось жаркого с мясом и грибами. Пока готовилось основное блюдо, на стол был подан мой любимый салат «оливье», а позже, на десерт – клубничный крюшон в запотевшем от охлаждения хрустальном бокале. Мой желудок получил то, что хотел, а в мыслях я все еще пребывала в образе княжны Таракановой.

Через полчаса после обеда в дверь номера постучали. На пороге появился стройный черноглазый юноша с подносом в руке. Это был местный портье, который всегда приносил нам корреспонденцию. Поговаривали, что между служащими гостиницы шла незримая борьба за право принести мне завтрак или письма, или еще что-либо в номер.

– Велено передать лично! – отрапортовал юноша, широко улыбаясь и вытянувшись по струнке как бравый солдат.

– Большое спасибо, Мишель, – улыбнувшись в ответ, я взяла конверт с сообщением и, не забыв дать портье «на чай», направилась к окну.