Сергей Гавриленко - Сердце Ангела

– Пытаетесь ощутить атмосферу? – послышался голос Чардынина.

– Да, Петр Иванович, пытаюсь, – с еле уловимой улыбкой ответила я.

– Я даже не сомневаюсь, что у Вас это получится. Как и всегда! – с восклицанием и твердостью в голосе продолжал режиссер, – мне хватило нашей прогулки к морю!

– Что Вы вообще думаете об этом фильме? Не взвалили ли мы на себя непосильную ношу? Поймите правильно, я ознакомился с Вашими заметками в сценарии и со многими согласен, но все-таки, – с искренним интересом продолжил Чардынин.

Я прошла вдоль стены интерьера какой-то комнаты, проведя по ней рукой.

– Вы знаете, Петр Иванович, я думаю, что пора. Пора и нам снимать что-то серьезное. Я имею ввиду серьезное по постановке и драматургии, серьезное по игре актеров. Ну, Вы поняли, о чем я говорю, – совершенно серьезно ответила я господину режиссеру.

Не дав ответить Петру Ивановичу, я продолжила:

– И еще, я знаю, почему Вы спросили меня об этом, – при этих словах Чардынин посмотрел на меня с осторожностью и, нащупав что-то под собой, присел. Я продолжала:

– Я знаю, что мне не хватает знаний и практики, присущих профессиональным актерам театров. Я – самоучка, и Вы это знаете. Но, Вы также знаете, что я стараюсь. К сожалению, далеко не во всех фильмах необходима профессиональная игра, по причине их слабых сценариев и совершенно непроработанных образов. И поэтому этот фильм, сложный и по драматургии, и по постановке, и по игре, я считаю для себя Божьим даром и очень благодарна Вам за это!

Такой тирады откровений Чардынин явно не ожидал. Пока я произносила свою речь, Петр Иванович, потупив взгляд в пол, что-то перекатывал под подошвой лакированной туфли. Потом резко встал, выпрямился и, посмотрев мне в глаза, ничего не ответил. Он нашелся через несколько секунд.

– Вера Васильевна, солнышко Вы наше! Вы даже не представляете, как мы все дорожим Вами! И не только за Вашу красоту и обаяние, а прежде всего за Ваш природный талант чувствовать и жить жизнью своих героинь, как будто эта ваша собственная жизнь. И именно поэтому, зная Ваши качества, я и решился на столь сложную во всех смыслах постановку!

– Ну вот, вопрос Ваш испарился сам собой. Будем снимать! – твердо заключила я, пытаясь скрыть румянец на лице.

Подготовка к съемкам продолжалась. Днем я репетировала на площадке в павильоне Харитонова, а по вечерам, после ужина в кругу семьи, читала все, что было доступно о жизни моей героини. С одной стороны, литературы было довольно много, а с другой, очень многое повторялось из книги в книгу. Характер, поведение героини в определенные моменты ее бурной, полной страстей и авантюр жизни, мне пришлось составлять самой. И режиссер Петр Иванович Чардынин, и владелец студии Дмитрий Иванович Харитонов дали мне создание образа княжны на мой откуп.

Сегодня я попросила Витольда Полонского отрепетировать со мной сцену первого знакомства с княжной.

С самого утра, приехав в студию, я начала переодеваться и наносить грим. Аня, наш гример и костюмер, постаралась на славу. Получилась молодая дама из высшего общества с несколько бледным лицом и ярко выраженными черными глазами. Витольда переодели в парадный мундир с орденами и подчеркнули контуры глаз. Особенного грима Полонскому никогда и не требовалось. Меня интересовала сцена встречи княжны и графа Алексея Орлова, тот момент, когда они знакомятся, и ему приходится скрывать свои намерения увезти княжну в Петербург. Решительно настроенный граф по мере разговора с Таракановой вдруг понимает, что постепенно влюбляется в нее, но приказ императрицы – есть приказ, и ему надобно его исполнить. Внутренний конфликт графа развивается, и под конец сцены он уже не знает, что ему делать: отпустить княжну и нарушить приказ, или выполнить его и мучиться всю оставшуюся жизнь.

Мы вошли в оборудованные для нас декорации шикарно обставленной комнаты небольшого дворца. Декораторы постарались в силу своих талантов, и практически все элементы обстановки соответствовали времени и месту действия. Первое знакомство графа и княжны, согласно истории, произошло в Пизе, принадлежавшей тогда австрийской короне. И вот, здесь нам предстояло всего в нескольких кадрах фильма сыграть целый букет чувств. Мне: от настороженности и недоверчивости княжны до ее полного доверия к графу, и при этом подобало держать себя в рамках этикета. Еще более сложное надо было сделать графу: сыграть перемену от притворства другом самозванки, с желанием поскорее ее похитить и вывезти в Петербург, до душевных мучений и сомнений.