Эмма Скотт - Зажечь небеса

«Все эти прекрасные слова, каждое из которых было наполнено глубокими чувствами».

Меня мороз продрал по коже.

– Не верю, что они могли так со мной поступить, так мною манипулировать. Играть моими чувствами. – Я стала говорить тише но голос дрожал. – Я переспала с Коннором, прочитав его стихотворение, потому оно меня потрясло, я поняла, что люблю автора этого стиха. Я отдала Коннору свое тело, а позже и сердце. Если всё это было не по-настоящему… если это был розыгрыш…

Руби уже качала головой.

– Да еще и растянуть всё это так надолго. Даже на войне.

– Когда думаю об этом, мне становится тошно. Но нас с Уэстоном так тянуло друг к другу… Как будто у нас не было другого выбора.

– Под воздействием текилы девушки часто думают, что у них нет иного выбора, кроме как переспать с парнем. – Руби пожала плечами. – Но, если серьезно, очень может быть, что Уэстон на тебя запал. Крепко запал. Возможно, он сочиняет красивые речи, а Коннор просто их повторяет.

– Но тогда это просто жуть что такое, – воскликнула я и тут же понизила голос, потому что сидевшая за соседним столиком пожилая дама строго на меня посмотрела. – Я так сильно нравлюсь Уэстону, что он сделал всё, чтобы я переспала с его лучшим другом? – Я покачала головой. – Мои разум и сердце пытаются это осмыслить, но всякий раз я захожу в тупик. Не верится, хоть убей, что Уэстон мог так со мной поступить, что Коннор воспользовался бы ситуацией. Я просто не верю.

Руби закивала, глядя на меня широко распахнутыми глазами.

– Ты права. Всё это слишком дико, чтобы быть правдой. Но, послушай, если всё это правда, хотя бы отчасти, тебе нужно спросить у них. Напрямик.

– Коннор не станет со мной разговаривать, – вздохнула я. – Это слишком унизительно – всё это.

– Он поэтому уехал?

Я покачала головой.

– Нет. По крайней мере, он сказал, что уезжает не поэтому, что мы расстаемся, но я уже не знаю, чему верить. Коннор страдает. Он только что вернулся из зоны боевых действий и перенес операцию, а теперь его отправляют в отставку. – Я вздохнула. – Не думаю, что он до конца понимает, что именно им движет.

– А ты сама что чувствуешь?

Я слегка пожала плечами.

– Думаю, я еще не в полной мере осознала, что произошло. Но прежде чем я начну беспокоиться о чем-то другом, мне нужно, чтобы Уэстон очнулся и поправился. Сейчас это самое главное. – Я посмотрела на свои серебряные часы и начала подниматься из-за стола. – Кстати говоря, пора уже нам вернуться к нему…

– Мне тоже пора возвращаться в Бостон, – сказала Руби. – Нужно сделать массу вещей перед отъездом в Италию, и в это воскресенье у папы день рождения. Я здесь главным образом ради тебя. Мы с Уэсом едва знакомы. – Она снова взяла меня за руку. – Ты справишься?

– Да, конечно, – ответила я, но сердце у меня упало. – Поезжай, если нужно. И поздравь от меня папу.

– А ты? – спросила Руби. – Как долго ты собираешься оставаться в Балтиморе? Разве Эдмон не ждет, что ты вернешься на работу?

– Да, но я не могу оставить Уэстона. Мне нужно быть рядом, когда он очнется, тем более что Коннора здесь нет. Уехать сейчас было бы неправильно.

– К тому же тебе нужно спросить у него про те письма и стихи, да? Твои чувства тоже важны, но, по-моему, ты постоянно об этом забываешь.

– Возможно, жизнь Уэстона изменится навсегда, – возразила я. – Нужно дать ему время прийти в себя и осмыслить новости, которые он услышит от врачей. Это меньшее, что я могу сделать.

Руби фыркнула.

– Надеюсь, он этого заслуживает. Если они с Коннором играли твоими чувствами…

– Я разберусь с этим позже. По одной катастрофе зараз, пожалуйста.

Мы встали из-за стола, а когда вышли из кафетерия, Руби меня обняла.

– Притащи свою задницу в Массачусетс прежде, чем я уеду.

– Ты же уезжаешь через три недели, – заметила я.

– Верно, но я тебя знаю. Ты будешь тут помогать до победного, полностью наплевав на собственную жизнь.

– Как мило, Руби, – фыркнула я. – Могу я записать это в своем резюме?

Подруга рассмеялась.

– Просто возвращайся поскорее. Я буду бегать по делам, как сумасшедшая, но мне нужно провести с тобой хотя бы три дня в нашем старом логове: устроим девичник и пообсуждаем мужчин. Или будем их ругать на чем свет стоит.

Я кивнула, еще раз обняла подругу и посмотрела на нее, чувствуя странную ностальгию. Руби говорила об обычной, повседневной жизни, и шагая к эскалаторам, чтобы вернуться в отделение интенсивной терапии, я очень ясно понимала: ничто уже не будет обычным и нормальным долгое-долгое время.