Лесия Корнуолл - Любовь на Рождество

Глаза Аланы наполнились слезами.

– Но сегодня же… день моей свадьбы!

Его брови взлетели до самой линии волос.

– Вашей?.. – Его осенила догадка. – Так вы сбежали!

Алана попыталась высокомерно выпрямиться, но ей не хватило сил. Каждый дюйм ее тела немилосердно ныл, слезы подступали к глазам. Прижимая к груди незастегнутое платье, она возмущенно воскликнула:

– Разумеется, нет!

– Вы прошли пешком двенадцать миль в метель, чтобы подумать, и вы чуть не… – начал было он, но Алана метнула в него злой взгляд.

– Если я не вернусь домой вовремя, мама рас-строится.

Он снова приподнял брови.

– Ваша мать? А ваш жених? – спросил он и обвел Алану явно восхищенным взглядом. – Полагаю, ему не терпится… то есть будет весьма досадно… – Он умолк, а она скрестила руки на груди и уставилась на него, чувствуя, как на щеках проступает румянец.

– Так вы видели… все?

Иан снова покраснел и виновато пояснил:

– Я сделал лишь то, что было необходимо. Вы были холодны как лед, чуть ли не… Словом, я согрел вас своим телом. Больше ничего не было. Вашему жениху не на что сетовать, кроме того, что вы опоздаете на свадьбу.

Она смотрела на него, глубоко взволнованная самой мыслью о том, что он и она были… о нет! Румянец на щеках стал еще гуще. Но ведь этот человек спас ей жизнь… Алана вскинула подбородок.

– Благодарю, – чинно произнесла она, гадая, что именно полагается говорить в таких обстоятельствах. Потом перевела взгляд на то место на полу, где они провели ночь. Вдвоем. Совершенно обнаженные.

Отвернувшись, он расстегнул седельную сумку.

– Увы, позавтракать нам нечем, если не считать пары овсяных лепешек. Могу предложить вам виски, если надо приглушить боль, но наша Энни наверняка даст вам снадобье получше.

– Кто такая Энни?

Он заулыбался, протягивая ей лепешку.

– Старая Энни Макинтош. Без нее невозможно представить себе Крейглит, она была там всегда. Энни лечит болезни и раны, рассказывает всякие истории и даже держит в узде самого лэрда.

– Как Мойра… – пробормотала Алана, принимая протянутую лепешку и невольно касаясь пальцев – Иана. Это прикосновение словно выбило из нее искры. – У нас есть Мойра Макнаб. Она делает для нас все то же, что и Энни.

А у Иана и вправду чудесная улыбка… Отвернувшись, Алана принялась жевать свой завтрак, но обнаружила, что не может съесть больше одного куска.

– Простите, что вынужден торопить вас… Понимаю, вам больно, но буря вскоре возобновится, и тучи не предвещают ничего хорошего. Если снова начнется снегопад, дороги окончательно занесет. Лучше бы нам поскорее добраться до Крейглита, где вы сможете как следует отдохнуть. Там вы будете среди друзей, Алана. Вам нечего опасаться.

А разве у нее есть выбор? Едва ли она в состоянии пройти дюжину миль до Дандрум, вдобавок она понятия не имеет, в какую сторону идти. Пока Алана раздумывала, Иан Макгилливрей надел свою куртку, подошел к скамье и снова встал на колено.

– Вы позволите? – произнес он. Выглядел он так, словно приглашал ее на танец, – протянутые руки, выжидательное выражение лица. Потом он указал на ее грудь. – Ваши пуговицы. Снаружи холодно.

Вспыхнув, она отвела руки и почувствовала, как его пальцы касаются ее груди и шеи. Ощущения были непривычными, но, как ни удивительно, приятными.

– Не беспокойтесь, я часто помогал одеваться моей сестре, когда она была маленькой, – объяснил он, улыбаясь ей ободряюще, словно перепуганному ребенку.

– А сейчас ей сколько? – спросила Алана. Его голова находилась в нескольких дюймах от ее лица, от рыжих волос Иана исходил свежий аромат. Густые волосы казались мягкими, и стоило Алане слегка податься вперед, она могла бы прижаться к ним щекой…

– Фиона уже взрослая, ей пятнадцать, – оторвавшись от своего дела, Иан вернул Алану в настоящее. Его глаза в окаймлении ресниц медного оттенка были серыми. Алане вспомнилась Сорча, ее младшая сестра, еще совсем ребенок в ее двенадцать лет. Сорча, наверное, изводится от беспокойства. Как и все остальные – мама, тетя, даже Грейвз, дворецкий-англичанин, и Джинни, горничная тети Элеоноры. Угрызения совести свернулись в тугой клубок у нее в груди. Не надо было ей вообще уходить из Дандрум.

Иан Макгилливрей отвернулся, чтобы взять ее сапожки. Чулки лежали в них, и Алана, заметив пятна крови и дыры на чулках, вспомнила, как неловко и ужасно упала и с какой силой ударилась коленом. Она с трудом сглотнула. Впрочем, ей повезло. Она разрешила себе снова засмотреться на Иана Макгилливрея. Если бы не он… Должно быть, он заметил, как она побледнела, потому что ободряюще улыбнулся и убрал изодранные чулки к себе в карман, с глаз долой. Сердце Аланы гулко стукнуло. У Иана и вправду чудесная улыбка, как у героя и рыцаря, о каком мечтает каждая девушка.