Кэтрин Кингсли: Звук снега

– Насколько я понимаю, у нее сломана шея, милорд, – сказал Диксон, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок.

– Да, Диксон, ты прав, она сломала шею, – отозвался мертвенно-бледный Гай. – Из-за меня. Я никогда раньше не оставлял ее в таком подавленном состоянии.

– О, ради бога, Гай, – проворчал Рэн, – ты здесь совершенно ни при чем. Бросишь ты когда-нибудь привычку взваливать на себя ответственность за глупость любого, кто окажется поблизости? Откуда ты мог знать, что она вознамерится догнать тебя и выберет для этого самую норовистую лошадь, если Лидия и на деревянную лошадку-качалку опасалась садиться?

Гай поднял тело Лидии и покачал на руках, как качают младенца.

– И все-таки это я довел ее до отчаяния. Не будь Лидия в таком состоянии, она бы никогда не вскочила на лошадь.

– Не ты ее до этого довел, – сказал более мягко Рэн. – Она с самого начала страдала отсутствием душевного равновесия. Ты лучше всех это знаешь. Подумай, может быть, то, что произошло, это проявление милости Небес. Ведь и одного слова о том, что она натворила, достаточно, чтобы ее осудили люди, которых она боготворила, именно те, без кого она не мыслила своей жизни. Вот тогда ее жизнь действительно бы превратилась в ад.

Гай провел пальцами по волосам.

– Возможно, ты прав. Может быть, ее душа наконец обрела мир.

– Возможно, и ты благодаря этому обретешь мир, – сказал Рэн, прикасаясь к руке друга. – Хватит мучить себя. Ты достаточно сделал для нее. Пора подумать о будущем. Передай-ка тело мне. Я позабочусь о нем. Только скажи, как ты собирался с ним поступить, и я прослежу, чтобы все было сделано так, как ты решил.

Гай своей рукой закрыл глаза Лидии и, тяжело вздохнув, передал тело Рэну.

– Полагаю, лучше всего будет положить ее в саркофаг.

– Ты… ты хочешь, чтобы я положил ее в этот чертов саркофаг? – уточнил Рэн, пораженный столь быстрым переходом Гая от самобичевания к холодной логике.

– Да я хочу, чтобы ты положил ее в саркофаг. На мой взгляд, это будет знаком уважения, – рассудительно сказал Гай. – В конце концов, саркофаг сейчас пуст, а на крышке выбито ее имя. Дата смерти, правда, неправильная. Но разве это имеет большое значение? Много ли таких, кто сможет заметить различие?

Рэн нахмурился, о чем-то размышляя.

– То есть ты хочешь, чтобы тело Лидии было помещено в саркофаг, а мы все вели себя так, будто оно там находилась с самого начала.

– Да, именно это я имел в виду. Не смотри на меня с таким удивлением, Рэн. О том, что Лидия вернулась, знают только мои слуги, ты, твоя мама и я. Ах да, еще, конечно, Пьер де Брюсси. Но он точно никому не расскажет. – Гай посмотрел на Диксона. – Насколько я знаю, слуги не говорили кому-либо за пределами дома о том, что моя жена вернулась, это так?

– Да, милорд, – произнес Диксон, шокированный не менее Рэна. Его лицо сделалось совсем непроницаемым. – Никому из них и в голову не может прийти нарушить ваши распоряжения.

– Спасибо, Диксон. Следовательно, они поймут, что весь мир должен быть и впредь уверен, что леди Гривз покоится в часовне с ноября тысяча восемьсот семнадцатого года.

– Да, милорд. Я понимаю и позволю себе сказать, что вижу прямой смысл в ваших действиях.

– Вот и хорошо, – мягко сказал Гай. – Видишь, Рэн, Диксон понимает, что говорить правду в данном случае нет никакого смысла. Общество восприняло бы это как очередной скандал, который мог бы серьезно навредить Джоанне и Майлзу и бросил бы позорное пятно на память Лидии. Не сомневаюсь, что и сама Лидия предпочла бы остаться в памяти мученицей, погибшей во время пожара, нежели глупой девчонкой, сбежавшей из дома с французом-любовником, а затем сломавшей шею, упав с незнакомой лошади, на которую забралась, чтобы догнать мужа, отправившегося начинать бракоразводный процесс.

Рэн не смог сдержать улыбку.

– Должен попросить прощения за то, что оказался таким тупым.

– Не стоит. Уверен, ты больше не будешь, – сказал Гай, улыбнувшись в ответ. – Я ни в малейшей степени не хотел как-то проявить неуважение к Лидии. Для меня она несчастное существо, душа которого сейчас направляется к Богу, и я искренне надеюсь, что на небесах она будет более счастлива, чем была на земле.

– Джоанна повлияла не тебя даже сильнее, чем я думал, – заметил Рэн, качая головой. – Я это к тому, что ты можешь вернуться к плану ее возвращения домой.

– Вы собираетесь привезти ее домой, милорд? – спросил Диксон, расплываясь в широчайшей улыбке. – Отлично, уже пора! Честно говоря, я думал, что вы сделаете это еще до ленча, в этом смысле вы немного разочаровали меня.