Элиссон Вуд - Быть Лолитой

У меня сложились необычные отношения с большинством учителей в том году. Помимо мисс Кроикс и мистера Норта, остальные учителя в школе Хант Хай обо мне были невысокого мнения. В моем личном деле указывалось о моей психологической нестабильности и систематичных опозданиях, часто в моем табеле успеваемости мелькали двойки, в рекомендациях по обучению детально расписывалось, что мне нужно особое внимание, а также исключения и исключения – все это предоставляли учителям еще до того, как я успевала зайти в класс. Не самое приятное знакомство. Вспоминая все сейчас, я понимаю, что такое отношение было создано, чтобы помочь мне. Учителя не стремились к тому, чтобы я чувствовала себя никчемной. Но в итоге я лишь опускала голову, входя и выходя из класса, чувствуя себя изгоем с каждым шагом.

Другие ученики продолжали говорить гадости обо мне, не всегда утруждаясь понизить голос до шепота или передавая записки с моим именем, которые «случайно» оказывались у меня на парте и у меня в руках. Ребята становились жестокими.

«Думаешь, она придет завтра? Напиши “да” или “нет”».

«Да она просто сбежала из дома в прошлом году».

«Она психованная».

«Она и с этим парнем спала???»

Слухи искажали правду: я спала со всеми тремя парнями, с которыми у меня были серьезные отношения в школе. Я резала вены. Постоянно ходила по разным психологам и пила кучу психотропных таблеток еще со времен средних классов. А еще я была на электросудорожной терапии, ЭСТ, одним летом, когда несколько месяцев провела практически не выходя из дома. Вряд ли можно назвать ее магией, но это сработало. Я одевалась и выходила на солнечный свет. Больше не была в ловушке сна. И этого оказалось достаточно.

Однажды я и правда сбежала из дома, всего на одну ночь. Не помню, из-за чего так поссорилась с родителями, что спонтанно решила убежать и провести целую ночь, катаясь в машине какого-то парня. Не помню даже его имени. Мне было шестнадцать, стояла зима; спать в машине было слишком холодно, поэтому мы ездили и ездили. Альбом Mellon Collie and the Infinite Sadness группы The Smashing Pumpkins был нашим саундтреком в темноте, фары автомобиля – единственным светом.

И еще правда то, что я исчезла из школы на девятом году обучения. После начальных и средних классов, которые я с трудом преодолела, руководство школы посоветовало мне не возвращаться на следующий год, а сдать экзамены в вечерней школе. Моя мать уже не так вежливо посоветовала им в ответ перечитать законы, касающиеся учеников с нарушениями здоровья (к восьмому классу у меня уже диагностировали депрессию, склонность к самоповреждениям и подростковую бессонницу). В итоге было решено, что я буду посещать Пайнкрест, маленькую терапевтическую школу, которую мама нашла и за которую вынудила платить школьный округ.

В конце девятого класса в Пайнкресте мой терапевт, классный руководитель и заместитель директора школы собрались вместе с моей матерью за огромным столом, который, видимо, стоял специально для подобных встреч. Такие собрания были обычным делом в моей жизни. Заместитель директора открыл мое личное дело – тонкое, почти что пустое – и меня поставили перед выбором: в одном случае я могла остаться в Пайнкресте и окончить школу по их программе. Я была образцовой ученицей. У меня были отличные оценки по всем предметам. Я даже могла учить французский.

После обеда продолжалась групповая терапия. Однажды я увидела там мальчика, которого связали трое сотрудников, потому что у него случился нервный срыв и он начал кричать всякие гадости в коридоре. Что касается меня, я просто не понимала, почему не могу почувствовать себя счастливой и приходить в школу вовремя. К тому моменту я уже почти перестала себя резать. По стандартам Пайнкреста я была историей успеха. В моем аттестате все равно было бы написано «Школа Хант Хай», где я и должна была учиться, и по закону в заявлениях на поступление в колледж не должно было быть никакого упоминания о моих психологических проблемах. Никто не узнал бы правду.

В другом случае я могла вернуться в школу Хант. Тогда у меня был бы еще один шанс вести нормальную подростковую жизнь, я смогла бы стать нормальной девочкой-подростком, обычной, скучной. Как же я хотела быть скучной. Что угодно казалось лучше, чем драмы, связанные с моей депрессией и резкими перепадами настроения.

– Я хочу обратно в Хант, – сказала я и сделала этот выбор, сама не осознавая, что вскоре встречусь с тем самым учителем.