Элизабет Бикон - Холодное сердце

– Спасибо, что вы готовы принять нас обеих, но я не могу делать вид, что его не существует, понимаете?

– Думаю, да. А сейчас пойдемте вниз, пообедайте со мной, моя дорогая. Мы сможем поговорить о том, где будем жить и любить друг друга, если нам посчастливится растить многочисленное потомство, которому еще предстоит увидеть свет.

– Я еще не дала официального согласия выйти за вас.

– Так сделайте это, леди Хлоя Тиссели. Я достаточно долго ждал, когда стану вашим любовником, и больше не хочу слышать отказ.

– Вы слишком устали и не смогли бы предаваться любви даже с самой Венерой, если бы она решилась сойти с Олимпа ради такого несговорчивого медведя, на которого вы сегодня особенно похожи, – возразила Хлоя, когда Люк взял ее руку и положил на сгиб своего локтя. – Но я все равно говорю «да», – добавила она.

– Вот и хорошо. Я ждал десять лет, чтобы вы произнесли это слово, миссис Уитен. И я намерен услышать его от вас еще много раз после того, как надену вам на палец обручальное кольцо.

– И не раньше? – поинтересовалась Хлоя и, позабыв все свои сомнения, бросила на Люка взгляд полный откровенного желания.

– Через три дня, моя любовь, если мне удастся быстро раздобыть лицензию, – невозмутимо сообщил он.

– Вы становитесь пуританином, – хмуро заметила Хлоя, чувствуя себя задетой тем, что он мог устоять перед ней теперь, когда дело дошло до свадьбы. – Три дня? – удивилась она, когда смысл этих слов наконец заставил ее отвлечься от жарких мыслей об их супружеском ложе.

– Период ухаживаний у нас несколько затянулся, так что мы можем пожениться, как только вы раздобудете какое-нибудь платье не из черного бомбазина.

– У меня есть очень милое из серенькой ткани, – совершенно серьезно ответила Хлоя, перебирая в уме все совсем не подходящие для экономки платья, которые годами насильно дарила ей леди Виржиния.

Люк постарался как можно лучше скрыть ужас, охвативший его при мысли встретить ее у алтаря одетой в серое платье экономки. Хлоя засмеялась и, заглянув в его усталые глаза, лукаво улыбнулась:

– Не волнуйтесь, моя любовь. Обещаю вам, что соседи будут потрясены, когда увидят меня идущей к алтарю в том великолепном белом бальном платье, которое Виржиния подарила мне на прошлый день рождения. Они уже ждут не дождутся, когда мы откроем им правду о моем прошлом, настоящем и будущем, и я полагаю, нам стоит предоставить им еще пищу для разговоров.

– Вы правы. Но как вы отнесетесь к тому, что станете главным предметом для сплетен во всей округе, миледи? – спросил Люк, когда Окем открыл перед ними дверь в зеленый салон, где обычно собиралась семья перед обедом, когда не было других развлечений.

– Мне все равно, но я немного волнуюсь, как это повлияет на Верити и Ив, – успела произнести Хлоя перед тем, как Ив и ее камеристка обрушили на них лавину вопросов насчет капитана и Верити, и ей пришлось отложить свою тревогу до следующего дня.

Капитану Реверю потребовалось два дня, прежде чем он смог ускользнуть от своей сиделки и спуститься вниз так, что Калдроуз даже не заметила, как он ушел. Перед обедом Люк обнаружил, что капитан укрылся в семейной гостиной, и снова испытал к нему невольный приступ неприязни. Ив металась в поисках подушек, чтобы поудобнее устроить гостя в кресле у камина, где обычно сидел Люк, а Хлоя в честь его выздоровления велела приготовить пир, достойный самого короля.

Отдавая капитану справедливость – что далось ему не без труда, – Люк понял, почему такая впечатлительная юная девушка, как Дафна Тиссели, не могла не влюбиться в красивого, как Адонис, Реверю, каким он был в те годы. Однако, когда Хлоя засуетилась вокруг этого человека, словно перед ней сидело сошедшее с неба божество, Люку не удалось подавить вспышку ревности. Он почувствовал себя гораздо лучше, когда Реверю смутился от избытка женского внимания, а когда попросил о нем не слишком беспокоиться, даже подумал, что со временем сможет его полюбить.

– Я уже прекрасно себя чувствую, – сказал Реверю, после чего все сели и замолчали, гадая, кто осмелится задать вопросы, на которые всем хотелось получить ответы, но которые все стеснялись задать.

– Когда отплывает ваш корабль, Реверю? – спросил Люк с притворным радушием, чувствуя, что ему хотелось бы, чтобы это случилось завтра.

– Через три недели, – ответил капитан, нахмурившись, и Люк почувствовал себя слегка виноватым, что напомнил гостю о скором отплытии… но только совсем слегка. Все его мысли были заняты предстоящей свадьбой. – Он стоит в сухом доке на ремонте, потом я получу его на две недели для ходовых испытаний, и еще через неделю, если все пройдет как надо, мы выйдем в море.