Джен Алин - Брачная ловушка

– Я велю Агнесс что-нибудь приготовить. Вам бы не мешало поесть, совсем исхудали, – заботливо проворчал слуга.

Приняв ванну, Эйдан вкусно поел. Кухарка готовила отлично и подала чудесный бифштекс с гарниром из овощей, пирог с рубленым мясом и даже пудинг на десерт, все это Эйдан запил хорошим красным вином. Когда солнце уже стояло высоко в небе, он двинулся в дальний путь. Странно будет возвратиться домой спустя почти пять лет. Сестры – а особенно Джейн – будут сетовать на то, что он совсем о них забыл. Конечно, это не совсем так, он ведь регулярно им пишет, а иногда высылает небольшие подарки. А теперь он – блудный сын – возвращается домой. Одно хорошо: в долгой дороге у него будет много времени подумать о том, как выкрутиться из этой передряги.

Англия осталась далеко позади, мягкий дождь, застигший его на второй день поездки, сменился пронизывающим горным ветром. Надо признать, он уже подзабыл, какой суровой временами бывает эта местность. Майский воздух по-прежнему был холодным, с привкусом снега, который лишь недавно отступил. Пятый день в чертовски надоевшем седле – и теперь все, о чем он думает, как бы поскорее добраться до дома, а впереди еще три дня пути. Северный ветер быстро остудил его гнев, и все происходящее казалось не таким трагическим, как поначалу. Чем урезонить отца, он так и не придумал, да и вообще неизвестно, застанет ли он его в живых. Поверенный твердил, что отец уже одной ногой в могиле.

Как бы ни было это чудовищно, но Эйдан не чувствовал ни горя, ни даже сожаления по этому поводу. Судя по поступкам, отец никогда не любил их. Он принадлежал к типу людей, которые никогда не считаются ни с чужим мнением, ни с тем, как его решения скажутся на судьбах тех, кем он манипулирует. После смерти их матери он стал еще невыносимее. Для нее смерть стала освобождением от его тирании. Невыносимая жестокость отца заставила Эйдана держаться подальше от дома. Чем больше отец на него давил, тем сильнее он сопротивлялся. В детстве Эйдан его боялся – теперь нет. И все-таки старый лис не хотел отпускать сына из своих коченеющих рук!

Но ему, как мужчине, можно просто плюнуть на все и жить как душе угодно, в отличие от его бедных сестер. Честно говоря, ему всегда было жаль женщин – их участь поистине незавидна. От них требуют верности и покорности, хотя большинство мужчин не заслуживают ни того ни другого. Да и он сам не исключение. Многие женщины дарили ему свое сердце, но, принимая их поклонение, он ни разу не смог ответить тем же в полной мере. В юности стрела Купидона однажды пронзила его сердце, но последовавшее затем разочарование послужило серьезным уроком. С годами Эйдан понял: единственное, что толкает в брак мужчин, обремененных положением в обществе, – это необходимость получить богатую продолжательницу рода. Конечно, были и исключения – его друг Уэкингфилд, к примеру, обрел счастье в браке. И все равно Эйдан не хотел обременять себя женой. Зачем ему это? Чтобы сделать несчастной какую-то женщину, и она бы ненавидела его за это, как это было с его родителями? Отец не был жесток в плане физическом, но его холодное безразличие к собственной жене было столь очевидным, что лишь слепой этого не замечал. Естественно, мать была очень несчастна и тоже не жаловала отца, они едва терпели друг друга, и это сказывалось на детях. Дети вечно находились между двух огней. Эйдан вообще никогда не понимал своего отца. Откуда такая бессердечность?

Когда Эйдан служил на корабле под командованием дяди, тот однажды обмолвился, что в молодости отец был совсем другим – добрым и отзывчивым человеком. «Ты походишь на отца в своих душевных порывах, сынок, надеюсь, удача не отвернется от тебя», – как-то сказал он. Зная своего отца как жестокого деспота, Эйдан поразился такому сравнению, да и не желал он видеть подобного сходства с родителем. Он попытался расспросить дядю больше, каким был тот, другой, добрый человек, и почему на его место пришел темный демон. Ничего не вышло, дядя сразу пресек эту тему и больше никогда к ней не возвращался. Брат отца был добр к племяннику, и когда Эйдан захотел покинуть службу, он втайне от отца поспособствовал этому. Подумать страшно, что бы на это сказал отец, если бы узнал.

Так, за тягостными раздумьями, дорога казалась почти сносной. Порой он так уходил в себя, что едва замечал что-либо вокруг. Однако, чем глубже продвигался Эйдан в эти суровые места, тем больше приходилось сосредоточиваться на дороге – временами здесь было весьма опасно, доброжелателей в пути встречалось мало. Горы возвышались вокруг, пробуждая внутри странную привязанность. Дикое их величие, сменявшееся мягкими зелеными холмами, загоняло далеко вглубь прежнюю чопорную размеренность и будило в душе нечто неуправляемое, присущее только истинным шотландцам. Эйдан ощутил полную свободу своего буйного нрава, который зачастую скрывал от впечатлительных людей. Но чем ближе становился дом, тем сильнее портилось настроение.