Элизабет Чедвик: Отвергнуть короля

Во время трапезы обсуждали только бытовые и семейные вопросы, пытаясь наверстать упущенные годы и вплести их в ткань со множеством выдернутых нитей, хотя Махелт знала, что слова неспособны передать узор живого опыта и многое утрачено навсегда.

По окончании ужина Уильям и Гуго отправились на верховую прогулку по землям поместья, а Уилл вместе с остальными дядьями мальчиков решил на улице преподать Роджеру и Гуго урок фехтования. Женщины удалились в прекрасно обставленную комнату Изабеллы этажом выше зала. Махелт следила из окна, как ее отец и муж пускаются в путь: отец на своем любимом гнедом, а Гуго на Эбене. Их лошади скакали бок о бок в золотистом сентябрьском свете, и пара отцовских борзых трусила за ними.

Как обычно, Роджер словно и не ужинал, он бегал по двору, вереща и кружась, к немалому веселью своих дядьев Маршалов.

Махелт положила ладонь на живот и ощутила внимательный взгляд матери, почти такой же, каким она изучала мужчин.

– Мне знаком этот жест, – заметила Изабелла.

– Пока это только надежда, – ответила Махелт. – Как и этот мир. Возможно, ничего не получится, но я молюсь, чтобы получилось.

– Я тоже молюсь. – В голосе матери чувствовалась печаль, хотя она поцеловала Махелт в щеку, обрадовавшись новости. – Твоему отцу нужна передышка. Иногда мне хочется связать его, лишь бы остановить. Ему больше семидесяти лет, и это бремя давит на него.

– С ним все в порядке? – тревожно взглянула Махелт.

– Насколько я могу судить. – Изабелла устало взмахнула рукой. – Ты же знаешь, какой он… Не отступает ни на дюйм и не обращает внимания, когда я прошу его отдохнуть. Уилл берет на себя ту часть забот, которую ему позволяет отец.

– Я рада, что между вами все наладилось.

Лицо ее матери на мгновение затуманилось от воспоминания, но она быстро встряхнулась и кивнула.

– Это было сложное время для всех нас, – сказала Изабелла, – и страшное время, но мы выстояли. Твой брат дома и, как видишь, даже снова начал улыбаться.

– Да, я заметила. – Махелт оперлась руками о бортик.

Уилл раздобыл стул и отдавал указания, помогая себе тростью, словно маршальским жезлом. Роджер сражался одновременно с Уолтером, Гилбертом и Анселем, и Махелт невольно улыбнулась, ощутив прилив тепла. Жизнь стала почти такой же, как прежде… и с Божьей помощью станет еще лучше.

– Как поживает твой свекор? – спросила мать.

– Он стал хуже видеть, и у него постоянно болят колени, – наморщила нос Махелт. – Гуго принял у него все текущие дела графства. Граф до сих пор любит высказывать свое мнение, даже если оно заключается в том, что соус к мясу слишком жирный, а хлеб недостаточно мягкий. – Она пожала плечами. – Это противостояние дорого ему обошлось… Задело его гордость… Но самым тяжелым ударом стала смерть моей свекрови, упокой, Господь, ее душу. Граф принимал заботу жены как должное, часто считая ее помехой, и слишком поздно осознал, как много Ида для него значила.

– Очень печально. – Изабелла перекрестилась. – Ида была милой и доброй женщиной.

– Я любила ее, – просто ответила Махелт.

– А Гуго ты сейчас довольна?

Махелт закусила губу под проницательным взглядом матери.

– Мы уладили наши разногласия… Пока что. Я учусь верховодить, не подавая виду… Как вы верховодите моим отцом.

Изабелла печально засмеялась:

– О, порой я добиваюсь своего, но не совершаю ошибок, пытаясь открыть двери, которые заперты навсегда. Ты должна научиться разбираться, когда следует использовать преимущество, а когда – уступить.

– Моя свекровь уступала всякий раз, пока у нее не осталось ни капли власти. – Махелт вздернула подбородок. – Со мной этого не случится.

– Если ты научишься кое в чем уступать, – став серьезной, предупредила мать.

– Именно это я сейчас пытаюсь делать… Но это непросто. Я надеюсь, что Гуго и мой отец смогут заключить соглашение. Гуго говорит, что дипломатия ничуть не легче сражений, и он прав.

– Несомненно прав. – Изабелла красноречиво посмотрела на дочь. – Во всех отношениях.

Гуго и его тесть ехали по верховой тропе, которая вела из поместья в парк. Солнце золотистым благословением подсвечивало желтеющие листья и добавляло дню приятное тепло. Лошади скакали в охотку, радуясь прогулке не меньше всадников.

– Что говорит Людовик? – через некоторое время спросил Уильям.

Гуго наблюдал, как собаки нюхают землю и бегут вприпрыжку.

– Людовик говорит, что явится на остров Кингстон и заключит мир. На нем будет нижняя котта и брэ, согласно вашему желанию, но только если ему позволят прикрыть их плащом и сохранить свое достоинство.