Мейси Эйтс - Любима и свободна

– Что?

– Спросил, правда ли, что ты занимаешься со мной любовью только в темноте.

– Лиана…

– Даже если народ любит меня, даже если я не стану позором для страны, я… просто не выдержу. Они не оставят меня в покое, Ксандер. Никогда. До конца жизни. Я так просто не смогу.

– Ты не любишь меня? – спросил он глухим голосом.

Лиана покачала головой. Ее сердце словно обрастало бетонной броней.

– Нет.

– Что ж, ясно.

– Я ухожу.

– В свою комнату.

– Нет. Из дворца. И… от тебя.

– Бежишь? – по-прежнему безжизненно поинтересовался он. – Я думал, мы договорились, что больше не убежим – ни ты, ни я.

– Нет, Ксандер, – прошептала она. – Это ты обещал. А я нет. Я не хочу такой жизни. И не хочу твоей любви.

– Но она у тебя есть.

– Ты говорил, что мы будем партнерами, – яростно проговорила Лиана. – Ты не упоминал о том, что потребуешь мою душу!

– Иначе не получится, agape. Ведь свою я уже отдал тебе.

– Но моей ты не получишь! Я ухожу. Прощай, Ксандер. Желаю тебе удачно править и найти себе достойную королеву. Я ей быть не собираюсь.

– Скажи, что я должен сделать? – воскликнул Ксандер.

Отчаяние в его голосе рвало сердце на куски, мешая сдвинуться с места.

– Дай мне гарантию. Докажи, что, если я дам волю своим желаниям и чувствам, их вновь не вырвут у меня с мясом. Докажи, что не бросишь, не обманешь меня. Убеди меня, что, когда я уже не буду нужна тебе, ты не уйдешь к другой!

Ксандер провел рукой по лицу. Оно было серым, измученным.

– Ты не умеешь верить, – произнес он и горько рассмеялся.

– Ты не имеешь права так говорить!

– Почему? Ты пятнадцать лет провела в монастыре, но у тебя не хватает веры, чтобы пережить чувство, нарушающее твой покой! Ты боишься дышать полной грудью! Боишься сделать малюсенький шажок в сторону – а вдруг Бог заметит тебя и вновь нанесет удар? Ты боишься жить, Лиана Ксенакос!

– Ты не прав…

– Прав, черт возьми! Я, по крайней мере, смог оставить прошлое в прошлом и двинуться дальше. Ты же боишься того ада, который тебе пришлось пережить, но по-прежнему стоишь в нем одной ногой. Ты нянчишься со своим страхом. Ты боишься быть счастливой, боишься любить. Ты живешь лишь наполовину!

– Докажи, что тебе можно верить! – прокричала Лиана. – Пока я знаю лишь то, что, как только становится трудно, ты убегаешь сломя голову. Ты не заслужил моего доверия и не имеешь никакого права упрекать меня!

Он отшатнулся, словно от удара:

– Я не заслужил твоего доверия? Я готов отдать тебе душу и тело – и, оказывается, мне нельзя верить? Вспомни: что я обещал тебе перед тем, как бежал? Ничего! Бывает, помолвки расторгаются. Нашу постигла именно эта судьба. Так что? Я не дал тебе супружеских клятв, не обещал ни вечной любви, ни даже вечной страсти. Все это, и даже больше, я обещаю тебе сейчас. Клянусь, я никогда не оставлю тебя, что бы ни случилось. Я отдаю тебе всего себя. Я кладу все это к твоим ногам. Ты по-прежнему считаешь меня недостойным твоего доверия?

Лиана посмотрела ему прямо в глаза. Они сверкали от ярости и боли, обжигая ее с такой силой, что она, не выдержав, опустила взгляд. Ксандер не заслужил от нее оскорблений.

Трясущимися руками она сняла подаренное им кольцо и вложила ему в руку:

– Во второй раз я возвращаю вашей семье кольцо. Может быть… может, не стоит больше делать мне таких подарков?

– Ты действительно этого хочешь? – сдавленно спросил он.

Она кивнула, изо всех сил сдерживая слезы:

– Да.

Идя прочь, она старалась не слышать, как Ксандер выкрикивает ее имя.

Она будет бежать, пока не почувствует себя в безопасности. Пока не укроется от волны горя, которая, казалось, вот-вот утопит ее.

Лиана нещадно гнала лошадь к вершине холма, пока не заныли мышцы ног. Воздух жег легкие огнем. Выше, выше, на самый верх, откуда виден океан. Ветер безжалостно трепал ее волосы.

Этот пьяница, этот шулер заявил, что ей не хватает веры. Она бы посмеялась над ним, если бы не чувствовала: что-то в ней безнадежно надломилось. Глупец. Глупец!

Закрыв глаза, она глубоко вдохнула обжигающий соленый воздух. Когда она вернулась в монастырь, мать настоятельница ничем не выдала изумления. Но сегодня, позвав Лиану в свой кабинет, аббатиса сказала, что ей пора сделать выбор.

Она должна принять монашеский обет либо покинуть монастырь. Настоятельница не собиралась наказывать ее, но в бывшей комнате Лианы уже жила другая женщина, да и потом, ее образ жизни в миру нельзя было назвать целомудренным…