Александр Самойленко - Долгий путь домой

Турбовинтовой Ми-8 оторвался от земли, набрал высоту и с крутым виражом пошел на северо-запад России с крейсерской скоростью 220 километров в час.

Они так и сиделина досках, лицами строго на юго-восток, в сторону Москвы. Ждали. Грим был в чьей-то рубашке, натянул поверх комбинезона. Баро прикладывал ладонь к уху, весь обращался в слух. Пока было тихо.

– Я же о нем ничего не знал… Всю жизнь прожил и не знал, что он есть… – говорил урывками Грим, тоже прислушиваясь. – А тут баба Лиза сказала, что когда мать умерла младшего, это его, значит, в детдом сдали. Ну я и начал его искать. Артем с адресом помог…

– Тихо! – вскинулся Баро. – Слышишь, идет!

В пространстве возник тонкий, совсем комариный, звон. Потом в небе на фоне белоснежных полуденных облаков появилась черная точка. Грим встал, поднял к небу руки, закричал:

– Петька, я здесь! Здесь я!

Вертолет завис над церковью, над ним… И спросил:

– Иван, это ты?

Голос, усиленный мощным мегафоном, рухнул с небес, как глас Господний. Грим сорвал с себя рубашку, яростно замахал ею над головой.

– Понял. Сажусь, – громоподобно сказал вертолет. – До полной остановки винтов к машине не подходить!

Винты, наконец, остановились. Открылась дверца, высунулась лесенка, и по ней спустился человек, назвавший его с небес по нареченному имени. Грим медленно, но всё быстрее, пошел, побежал к нему.

– Топор-то брось! – прошипел Баро. Грим выронил топор, бросил на траву рубашку. Баро дал команду бригаде сидеть в палатке без звука. Узбеки стремительно нырнули в нее и застегнулись изнутри.

…Они остановились друг против друга, человек, одетый в «кремлевском стиле» и Грим в комбинезоне, кирзачах и узбекской тюбетейке. Братья, прислушиваясь к своим именам, назвали друг друга, как назвала их мама в письме.

– Ванятка…

– Петенька…

Порывисто обнялись, отстранились друг от друга. Петр Константинович с веселым изумлением оглядел Грима.

– Церковь строишь?

– Не-е, я не строю, – сказал Грим. – Так, учусь топором работать. Балуюсь…

– А то я смотрю, виду у тебя такой… плотницкий.

– Я не строитель, – сказал Грим. – Я финансирую её строительство.

– О как! – подивился веселый Петр Константинович. – Ты олигарх, что ли?

Грим выпятил нижнюю губу и развел руками, что означало: а чёрт его знает, кто я.

– Слушай, мы с тобой точно братовья! – сказал Петр. – Мы ж одинаково кругломордые!

Они опять обнялись, теперь уже крепко, радушно.

– А могила матери далеко? – спросил Петр.

– Нет, тут всё рядом… – Грим показал в сторону деревенского кладбища.

– Пойдем, – сказал Петр. – А то я ненадолго…

Они бок о бок пошли к могиле матери под пристальными взглядами земляков, которые сверлили их взглядами и настороженно поглядывали на вертолет. Такого дива в деревне отродясь не было.

У могильного холмика на брусьях лежал крест, вырезанный из черного мрамора.

– Гравёры сейчас эпитафию на бронзе делают. Как врежут в крест, буду ставить. Батюшка у нас есть, я ему поминальную заказал…

– Ты без меня не ставь, – попросил после долгого молчания Пётр. – Я на субботу-воскресенье с семьей приеду, вместе поставим.

– Это хорошо будет. – Грим взял брата за руку. – Она писала, чтобы мы вместе…

– Я прочитал, – сказал Петр. И вдруг добавил: – А я знал, что я у них не родной. Временами нехорошее такое было чувство… Но ворошить не стал, для них это было бы такое горе…

Грим слушал, молча, внимательно смотрел на брата.

– Ты что, совсем ничего не помнишь?

– Да как тебе сказать… вот смотрю вокруг, что-то такое всплывает перед глазами, а что… не помню. – Ну-ка, пойдем к дому! Найду? Нет?

Пётр пошел от кладбища к проселку. Грим отстал, шел следом. Петр двигался медленно, как бы в темноте, наощупь, и остановился у калитки дома, в котором родился. Неуверенный, посмотрел на Грима: здесь? Грим кивнул. Брат вошел в калитку, уверенно поднялся на крыльцо. Ликующе закричал:

– А вон там река! Она ведь там, да?

Грим обрадовался за брата, у него даже защипало в глазах.

– Точно! Приедешь, мы на рыбалку с тобой пойдем!

У вертолетаПетро, прощаясь, спросил:

– А ты один живешь?

– Ну да. – Грим неловко развел руками. Вышло как-то так, будто он извинялся. – Друзья есть, хорошие люди. А так-то один…

Пилот втянул в салон лесенку. Замолотили винты. Пётр высунулся в дверь, крикнул:

– Ты меня жди, я обязательно приеду. Племянников тебе привезу. Будешь их по-отцовски воспитывать. Ты же у нас теперь старший!