Элеонора Кременская - Пьяная Россия. Том первый

Пьяный весело взглянул мальчику в лицо. Роберт обернулся к нему с водительского кресла. Солнце заблистало в его глазах, и Роберт улыбнулся в ответ. Жизнь была так хороша, так прекрасна, что все помышления о смерти и о скуке улетучились, растворились словно дым в смехе двух людей обретших великое счастье – желание жить…

Конец света не дает мне покоя. Ушла под воду Северная Америка, растаявшие льды Гренландии затопили ее. Погибли люди, сотни, тысячи, миллионы людей. Нервы у меня ни к черту, не могу спокойно читать газетные строки с сообщением о точном числе, количестве погибших.

Отчего я плачу, заслышав колокольный звон, отчего молебные шествия с иконами, священниками и толпами народа поражает меня таким ужасом? Отчего я кричу в молящуюся толпу:

– Да ведь Бог обещал, что второго потопа не будет?

Люди мои выкрики игнорируют, но духовные пастыри втягивают голову в плечи.

Ушла под воду Англия, в один момент затопило всю Азию.

Президент России, вся Гос. Дума, многочисленная армия чиновников в один день эвакуировалась в Сибирь.

Нева вспучилась, серые волны угрожая, заметались, наступая на город, мой Санкт-Петербург. Небо тоже потемнело, начались дожди. По инерции, горожане продолжали еще жить, работать в конторах и офисах, надеяться, авось, беда не коснется.

Ушла под воду Австралия и Дальний Восток с Японией, Курилами и островами.

На Сенной площади зажгли костры. Воздвигли трибуну и принялись разговаривать. Уговаривали самих себя не паниковать, мол, наводнение нас не коснется. Толпы горожан приходили и приходили на стихийные митинги, костры шипели под дождем, но огонь тут же подогревали хворостом, мусором и каплями спиртовых напитков. Народ хмелел, а на трибуну залезали поэты и бросали в толпу заунывные строки непонятных стихотворений.

Народ пил, по телевизору пару раз выступил с речью президент России, как всегда преувеличенно бодрый. За его спиной виднелась толпа чиновников, в том числе и губернатор нашего города. Чиновники нервничали и беспрестанно оглядывались на Енисей, на фоне реки и живописного зеленого берега они все и столпились. Президент толкал речь, как всегда ни о чем. В народе говорят: «Речь президента всегда, около того как…»

Но не успел я рассердиться на дезертировавшего из нашего города губернатора, как в двери моей квартиры громко затарабанили. Вот оно, понял я и, считая дело решенным, готовый к смерти, пошел открывать, надеясь погибнуть в волнах потопа быстро и безболезненно. Но за дверью стояли разгоряченные мужики с дубинками в руках. В последнее время город часто грабили. Я посторонился, давая грабителям возможность беспрепятственно проникнуть в мой дом, потому как с детства не любил драк и мордобоя, был, так сказать, миролюбив, а на фоне наступающей гибели защита собственности и вовсе выглядела смешной.

Но выяснилось, что мужики собирают ополчение, чтобы идти войной на… инопланетян. Это было что-то новенькое. Мне даже умирать расхотелось.

Через час решительного забега, когда порядочная толпа выскочила к залитым водой улицам, мы увидели их. Светящиеся шарообразные корабли и кораблики выскакивали из-под воды, беззаботно покачиваясь на свирепых волнах гневной, неузнаваемой Невы, подскакивали и вдруг, срывались, легко отрываясь от поверхности воды, взмывали в воздух, чтобы вертеться под тяжелыми свинцовыми облаками.

– Радуются, сволочи! – прокомментировали из толпы.

– А может они – виновники всех наших бед! – высказал я предположение.

В толпе услышали, заволновались:

– Вот тебе и захват планеты!

– Мы под водой не можем жить, а они ныряют, хоть бы хны!

– Бей их, ребята!

Народ вознегодовал.

В шары полетели камни, палки, но не долетели, а шлепнулись, сраженные невидимым силовым полем в воду возле самых наших ног.

Внезапно, один, затем другой, третий шар перешли в наступление. Шары легко проносились над нашими головами, играючи снижались, чиркали по волосам.

Фотографа, самоотверженно взобравшегося на афишную тумбу, шары приподняли, отнесли немного в сторону и уронили в бушующие посреди утонувших домов, волны реки. Фотограф, выпустив из рук камеру, поплыл, борясь с взбесившейся водой.

А шары, войдя во вкус, принялись хватать и относить людей подальше от спасительной тверди земли, лягушками, люди шлепались в волны, дергались, стараясь выплыть, но силы были неравными, многие тонули, навсегда поглощенные водной стихией.