Алина Салыкова - Рассказы

Мы были тем самым исключением. Отпустить, когда любишь, – вот что на самом деде высшее в мире искусство. Дать и ему, и себе уйти. Не завязывать душу в узлы, не мучить звонками и ненужными свиданиями. Дать возможность дышать самому. Набрать в грудь воздух и задышать самостоятельно. Кто любил, тот знает, как это невозможно без объекта твоей любви. И каждый хочет отпустить первым, но теплится… Теплится надежда, что что-то изменится, что в эту данную секунду что-то произойдёт, и все станет по-другому. Исчезнет причина, по которой вы не можете более быть вместе. Она испарится и найдётся тот самый «выход», который вы искали, но так и не смогли найти.

Он все ещё смотрел на меня, так же, как и раньше. Я не видела в его взгляде ни злобы, ни раздражённости, ни усталости, как в последние недели наших отношений. Все забылось в нем, все прошло. Осталось даже кольцо на безымянном пальце левой руки из белого золота с гравировкой, которое я подарила ему после первого года отношений. Он его не снял. Вот, дотянись рукой и прикоснись к его руке. Дотронуться до него, почувствовать его… Нельзя, нельзя. А я так и не смогла расстаться с его подарком – кулоном на шее в форме наших инициалов. Я заставляла себя снять его, но так и не решилась. Может, зима расставит все по своим местам. Он уедет и город осиротеет без него, может, тогда я окончательно пойму, что любовь к нам больше не вернётся…

– Ты спешишь? – спросил он.

– Нет, – ответила я.

– Давай пройдёмся?

– Давай.

Мы шли по городу плечом к плечу, но без возможности оказаться рядом. Проходили все те места, где когда-то были счастливы. Огибали кварталы, миновали мосты, но тогда моя рука была в его руке. Тогда мы были рядом, вместе, вот и вся разница.

Ночь потихоньку нависала над нами. Мы же послушно следовали знакомым маршрутом и молчали. «Я хочу, чтобы это был сон, но, по-моему, я не сплю. Я болею тобой, я дышу тобой. Жаль, но я тебя люблю», – вспомнились мне строчки любимой песни. Каждый чувствует, что в этот самый момент заканчивается все самое важное, что было между нами, и дальше все уже будет по-другому. Иначе. Друг без друга. На разных берегах.

Он проводил меня до подъезда, едва заметно дотронулся рукой до моего плеча и волос, так, что я практически не почувствовала, и ушёл. Вот так же молча и тихо. Я, провожая его взглядом, грустно улыбнулась вслед. Я так хотела сказать ему «спасибо». Спасибо за то, что смог уйти сейчас первым. Ему хватило сил дать мне возможность вдохнуть самостоятельно. Вкусить воздух без него. Я бы так не смогла.

Артем курил. В машине громко играла музыка. Трек за треком сменяли друг друга, перелистывая его душу. На улице темно и морозно. Скоро Новый год. Праздничная суета поймала город. Люди, торопясь, покупают подарки, продукты к новогоднему столу, какие-то вещи…

Артем курил. Ему всегда казалось, что предать проще, чем быть преданным. Внутри не болит и почти не колет. В его жизни он предавал часто. Многих друзей, партнёров по бизнесу, когда-то любимую женщину… Он не придавал значения своим поступкам. Оправдывал себя известной фразой «Это жизнь!» – и больше об этом не задумывался. Он считал, что таким способом выживает в этом суровом, жестоком мире. Он подставлял многих, даже когда-то любимую женщину. Мужчина приоткрыл окно и выкинул «бычок» на улицу. Треки все ещё сменяли друг друга, заставляя стонать его душу.

Он считал. Считал, сколько лет прошло с тех пор, как он видел их в последний раз. Семь с половиной лет, день в день. Прошло семь с половиной лет с того дня, когда он в последний раз видел свою дочь и когда-то горячо любимую им женщину. Артем снова закурил. Затянулся, выпустил неровное кольцо дыма, застонала душа. Сердце сжалось в комок. Вот оно, то чувство, которое он столько лет пытался запрятать вглубь. Это чувство щемящими, сдавленными движениями заполняет всего его изнутри. Комок подступил к горлу. Артем сглотнул. Что он будет сейчас делать? Что он наделал тогда!

Рука непроизвольно потянулась к мобильному телефону. Пальцы наизусть набрали номер кода-то так страстно любимой женщины. На дисплее одиннадцать цифр. Чёрным по белому выведен знакомый номер. Ещё одна затяжка, повторный комок к горлу… Набрал и стер. Где она теперь? Он так старался узнать что-нибудь о них. Знать бы, как они сейчас? Какой стала его дочь? Чем дорожит, над чем смеётся? Он хочет знать, чем живёт его когда-то безумно любимая женщина. Треки, как медленный яд, убивали его сердце. Каждый по очереди. Вот уже семь с половиной лет он не слушал эти песни. Уже семь с половиной лет он дышит по-другому. Лишь бы ничего больше не напоминало ему об этой боли.