Алина Салыкова: Рассказы

Анна на секунду закрыла глаза, пытаясь представить картину, которую нарисовал Марк. Стало больно. Больно от того, как ясно, чётко, практически наяву смогла всё это увидеть. Представить себе их жизнь. Не через расстояние, а реальную человеческую жизнь двух любящих друг друга людей. От бессилия и невозможности принять правильное решение, найти столь необходимый для неё выход она просто захлопнула крышку ноутбука. А потом остро, словно её укололи в сердце, поняла: маленькая трагедия «их Парижа» заключается в том, что Анна прекрасно знала, что её не отпустят обязательства…

Их Парижа больше не было и, как осознала Анна, уже никогда не будет.

Бытует мнение, что человек пишет, играет, занимается творчеством, когда он несчастен. Я пишу часто, почти ежедневно. Могу ли я назвать себя счастливым? Все относительно, смотря с какого ракурса смотреть. Смотря с кем сравнивать. А нужны ли эти сравнения, ведь счастье – это состояние души. Моя душа – весьма запутанное, странное место, в которой трудно разобраться чужаку, да и я сам порой теряюсь на её улицах. Я стал мало спать и много пить. Я не алкоголик, хотя, наверное, это слова типичного любителя креплёного. Нет, я действительно не болен и не связан тяжким бременем привычки с этим вредным пойлом. Однако выпить я люблю. Так вот, я о счастье. Определённо НЕТ. Прости меня, Всевышний, я не жалуюсь: я не инвалид, опять-таки Слава Тебе, у меня есть дом, даже семья. Деньги? Естественно, хотелось бы и больше, но, в общем, хватает.

– Так что же всё-таки не так?

– Да, я вас умоляю, много чего! Возьмём, к примеру, сегодняшний день. Вот оно, моё утро. Я сижу на кровати, невыспавшийся, с больной головой, смотрю на своё неприятное даже мне отражение в зеркале и понимаю, что я один. Те, кто рядом, уже давно живут своей жизнью, в которой я являюсь обыденностью, такой вот будничной привычкой. Вроде есть, и хорошо. Прозаически, но все по делу.

– Может, они правы? Ты не нравишься сам себе, даже в зеркале?

– Увы и ах. В зеркале мало кто себе нравится. Правда, иногда я делаю вид, что я нормальный. И у меня почти получается, но потом мне становится скучно, и я начинаю всё заново. Не говори мне, что мои мысли – это грех. Я знаю.

– И тебе все равно?

– Мне на многое всё равно. Часто даже на себя.

– Ты сам себе мешаешь жить. Ты сам виноват в своих бедах, сомнениях.

– Скажите, пожалуйста, мне то, что я ещё не знаю! Нет, право же. Я не так уж и умён, но эти банальности могут взбесить любого, а я не самый терпеливый человек.

– Ты сам все знаешь. У меня нет для тебя открытий.

– Как жаль, я бы не отказался от хотя бы одного малюсенького открытия. Оно определённо мне бы не помешало. Знаешь, обидно, но чем старше я становлюсь, тем сильнее расходятся дороги с теми, с кем раньше мы были «не разлей вода». Я достаточно стар? Посмотри на меня, мне почти сорок, и у меня уже никого нет, не то, что у моей жены. Она думает, я ничего не знаю. Мне смешно. Ведь помню, какой она когда-то была со мной. Так вот, она сейчас все та же, но не со мной, а со мной она другая. Вот как-то так…

– А ты пробовал поговорить с ней? Проблемы должны заставлять тебя действовать, а не вгонять в депрессию.

– Смешно. В наш последний разговор мы вывели совместную формулу, что я редкостный ублюдок, а она – исчезнувший, также редко встречающийся вид стервы в квадрате.

– Как грубо.

– Вот и я больше не хочу такой полилогии. Хотя я определённо верил, что на такого сумасшедшего обязательно найдётся своя чокнутая. Нам больше нечего друг другу дать. Моё сумасшествие ей больше не нужно.

– Это не так.

– Не буду больше проверять. Мои нервы давно перестали крепиться, чуть любая качка – и они врассыпную. Остались самые стойкие нервные клетки. Ими и живу.

– Сходи в церковь на исповедь. Станет легче, это проверенный способ облегчить душу.

– Я сейчас в каком-то непонятном состоянии. Нет, мне не плохо, просто я не знаю, что мне делать дальше. Исповедь облегчит душу, но не укажет путь! Хотя знаешь, я схожу. Когда там, по воскресеньям? Вот в воскресенье пойду. Смотри, я даже запишу себе, вот здесь, чтобы не забыть. Я думаю, что иногда нужно всё разрушить, спалить дотла, чтобы потом начать всё сначала. Может, именно так мне и стоит поступить?

– Что ты палить собираешься? Семью, работу, дом? Я не думаю, что тебе есть что терять, ты просто запутался, так часто бывает и со многими. Поверь мне.

– У меня есть свой личный палач – память. Знаешь, забавная штука эта память. По сути, без неё никуда, а порой с ней невозможно. Я не научился с собой дружить. Мне сорок, а я не дружу с самим собой. Спорю с самим собой, чудак, надо дружить, жить как-то дальше! Знаешь, я думаю, что по-настоящему близкий человек – это тот, который понимает твоё прошлое, верит в твоё будущее, а сейчас принимает тебя таким, какой ты есть. На практике получается, что я не близок самому себе, так чего мне ждать от других. Я сам себе не нужен, не понимаю своих прошлых поступков, не одобряю большинство из них, в будущего себя – я категорически не верю, а о настоящем даже говорить не стоит.