Станислав Хабаров: Аллея всех храбрецов

Машина плавно скользила асфальтированной аллеей. Сосны клонились словно солома по сторонам.

"Её бы в группу теплозащитных покрытий, этакую костюмерную объектов. Но нет пока такой группы. Нужна, а нет. И те, кому следует позаботиться о ней, шутят, называют кружком кройки и шитья. Но мало ли что не принимали вначале всерьез. Группа нужна, а, стало быть, будет, и её место в ней".

В раздевалке было белым-бело от халатов. Главный снял свой под табличкой «Главный конструктор», накинул на плечи, расписался при входе и вошел в цех. Впрочем, цехом назвать его можно было весьма условно. Сборочный напоминал скорее готовящийся к открытию павильон. Чистота, красивые подставки, сборщики в одинаковых костюмах и сами «экспонаты» – создавали выставочный антураж. Словно всё здесь было подкрашено и подготовлено к съемке. Но в сборочном не снимали, так было здесь всегда.

Верхний свет был уже выключен. Освещение оставалось только на рабочих местах. И поэтому в цехе было мрачновато. По сторонам протянутой через цех дорожки громоздились гигантские шары "Востоков". Они были на разной стадии сборки: голые, в простоте керамической обмазки с темными провалами люков и иллюминаторов и уже оснащенные, блестящие, поражающие сложной красотой.

Появление Главного никого не удивило, его ждали. Когда он, кивнув, пошел по проходу, рядом с ним, чуть отставая, двинулись заместитель начальника цеха и ведущий по "Востокам".

Ведущий торопливо докладывал: …за прошедшие сутки согласно графику сборки объекты…

"Прижилось у нас слово "объекты", – отметил Главный, – у других говорят "изделия", – в Академии Наук "космические аппараты". Интересно, что они взгляду со стороны?"

Они прошли через цех. Сопровождающие начали притормаживать, потому что шеренга "Востоков" заканчивалась. За ней крохотный участок межпланетных станций "гибридов", как их теперь называли. Но Главный дальше прошёл и внимательно посмотрел на станции, и остальные посмотрели вместе с ним.

На обратном пути он отдавал распоряжения. Именно для этого он и приезжал сюда до начала работы КБ. В громадном хозяйстве фирмы было немало иных, не менее важных мест. Но КИС [1]и сборочный были особыми, выходными, и ничто не должно было сдерживать выходных работ.

Главный диктовал, ведущий записывал. В одном месте Главный спросил:

– Как на потоке. Не находите?

Зам начальника цеха кивнул, ведущий понимающе посмотрел, хотя слова были странными. Какой поток? В потоке не было необходимости. Шли единичные пилотируемые. Но Главному не привыкли перечить: поток, так поток.

– Добавьте людей, вызовите из других смен.

Главного не переспрашивали. Иногда, погромыхивая, подъезжал мостовой кран. Тогда Главный замолкал, и словно чувствуя на себе его взгляд, ритмично трудились сборщики. Но вот один из них замешкался. Приложил деталь к конусу приборного отсека, отнял, снова приложил. Зам начальника цеха беспокойно взглянул, и, понимая бесполезность рефлекторных движений, принял нарочито небрежный вид. Но было поздно: Главный заметил.

– В чём дело?

Кронштейн подходил по месту в двух положениях.

– Почему отсутствует маркировка? Чей кронштейн?

– Датчика угловых скоростей, – заторопился ведущий.

Главный поморщился.

– Вызовите ориентаторов. Проверьте все сборки и доложите по чьей вине.

Плотный людской поток двигался тесной аллеей к проходной. Мокашов шёл вместе со всеми и поминутно оглядывался. Всё в первый раз казалось ему необычным и волновало. Впереди насколько хватало глаз колыхались спины, и он подумал: «Ужасно так со всеми идти и не видеть лиц». Он вспомнил пальцевские слова: «и в столовую будешь строем ходить» и поёжился. За спиной звонкие женские голоса обсуждали диффузор и конфузор. Наконец, показалась проходная – приземистое здание, обилием рыжих широких дверей напоминавшее пожарное депо. Люди по сторонам шагали солидно. И тут раздался звонок, и все побежали. Мокашов в недоумениии посмотрел на часы. «Всего двадцать пять девятого».

От проходной Мокашов шагал с видом первооткрывателя. Первое здание на территории поразило его. Необычное, в земле чуть не по крышу, без окон, в частоколе разновысоких труб. "Что это? Бункер, стенд? Но отчего рядом с проходной?"

Разъяснила стрелка-указатель: "К овощехранилищу". «Осторожней, – скомандовал сам себе Мокашов, – поаккуратнее, так и подзалететь недолго».

Между цехов раскатывали кары: желтые, полосатые, оранжевые. На нестандартно высоком грузовике повезли что-то огромное, шарообразное, завернутое в полиэтилен. В воздухе чуть дребезжало и сипело, и стоял повсеместный слабый звон. На повороте у высокого мрачного с виду здания вырывался из-под земли пар. Но всё это радовало и удивляло, и звуки по сторонам сливались для него в приветственную симфонию.