Array Коллектив авторов - Прямой эфир (сборник)

Чего мы только не делали из картошки! Мы её и жарили, и пекли, отваривали «в мундире», делали пюре, драники…

Я себе устраивала праздники. Пекла ломтики картошки на печке, заворачивала их в пакетики из бумаги. Затем вставала на табуретку, сама себе рассказывала стишки и награждала себя же за выступление бумажным кулёчком.

Зимой я выносила картошку в сени, чтобы та промёрзла, стала сладкой и очень вкусной! Так тогда казалось.

Мама много работала, дома бывала редко. Брат старше меня на пять лет. Конечно, он верховодил у нас. Бывало, посадит меня чистить картошку, а сам бежит на улицу играть с мальчишками. А я сидела и чистила, чистила…

Потом я выросла и разлюбила картошку.

Уже много лет не ем её.

У нас в комнате над столом висело радио – круглая чёрная тарелка. Я любила слушать сказки, спектакли, концерты. И очень нравилась мне песня «Самара-городок». Я вытаскивала вилку приёмника и кричала в розетку, чтобы мне спели ещё разок эту песню. Потом возвращала вилку на место, садилась и долго ждала повторения.

Наверное, меня никто не слышал, потому что про Самару-городок в этот день больше не пели.

Суббота, банный день – праздник для меня.

Я ходила в баню несколько раз в день, со всеми нашими соседками. Там продавали вкусную газировку с сиропом – тридцать копеек за стакан.

Маме я так и сказала, что когда вырасту, пойду в баню работать банщицей. А мама меня спросила, как же ты будешь там работать, ведь туда и мужчины тоже ходят? Газировка с сиропом манила непреодолимо, и я быстро нашла выход:

– Тогда я буду в бане продавать билеты!

В детский сад я категорически отказалась ходить за год до школы. Наша воспитательница Мария Ивановна была человеком жёстким и нередко поддавала нам. Мне это почему-то очень не нравилось, и я стала оставаться дома одна. Мама на работе, брат в школе.

И был у меня друг Вовка Кульков. Его родители снимали квартиру через два дома от нашего.

У Вовки мама не работала, поэтому Вовка тоже в детский сад не ходил. Как только мы просыпались, так сразу бежали друг к другу. Целыми днями играли вместе. Летом на улице, зимой – дома у Кульковых. Если меня кто-то обижал, то Вовка тут же налетал с кулаками на обидчика.

Вовкина мама – тётя Аня иногда водила нас в ТЮЗ и даже в Оперный театр на детские спектакли. Хозяйка дома, где квартировали Кульковы, – старая бабка с клюкой гоняла меня. Бранилась, говорила, что это безобразие, когда девочка с мальчиком играет!.. Бабка закрывала калитку на щеколду, не пускала меня к ним во двор.

Однажды Вовка не стерпел такого хамского отношения к нам и запустил пустой бутылкой в бабку, да попал ей прямо в нос. Конечно, потекла кровь. Крики, ругань, досталось тогда моему другу крепко…

Вот такой у меня был заступник!

Где же ты теперь, друг мой Вовка?!

Начало пятидесятых.

Мне лет восемь, Элке Костенко – чуть больше трёх. Это позже мы с ней подружились на всю жизнь, а в то время мы и подругами-то не были, скорее я была для неё нянькой. Очень я любила Элку и много времени проводила с ней. В нашем дворе дети росли без отцов. Матери наши много работали, чтобы хоть как-то накормить нас, приодеть. А у Элки был отец. Они жили хорошо по тем временам, как нам казалось. Помню, выходит на улицу Танька Абрамова с ломтём чёрного хлеба, на нём – маргарин да сверху соль. И тут выруливает Элка из своего двора с ломтём белого батона, который намазан вкусным сливочным маслом и посыпан белым сладким сахаром. Это было «пироженое» для нас. Мы все просили откусить, и Элка не жадничала. Бутерброд моментально исчезал, и Элке ничего не оставалась, как снова бежать домой за очередным «пироженым».

Однажды летом, как обычно, мы играли на улице. Во дворе росло много лопухов, и на них уже появились колючки. Из этих колючек я сделала корону и надела её на белобрысенькую головёнку Элки. Корона так хорошо зацепилась за жиденькие волосёнки, что сниматься с головы уже никак не хотела. Смотрелась корона очень красиво, и мы все говорили Элке, что она очень похожа на принцессу. Позже я попробовала снять колючий кружок с белобрысой головы, но не смогла. На шум переполоха прибежала Элкина мама, но и у неё ничего не вышло.

Мне, конечно, влетело, а принцессу отвели в парикмахерскую и постригли наголо.