Ирма Трор - Вас пригласили

– За вами – теперь уже через триста мгновений ока – придут, фиона нола, и проводят к Герцогу. – Меня одарили новой уютной улыбкой. – А мое имя вам знать сейчас не обязательно. Герцог представит нас, если сочтет нужным.

Этих слов, как мой провожатый, видимо, решил, должно было хватить мне, дабы все сразу прояснилось и уладилось, и на этом откланялся и вышел. Дверь беззвучно затворилась за ним, и шаги медленно стихли в коридоре.

Голова моя работала до странности ясно. Уже давно должно было наступить послезавтра, столько всего успело произойти за эти бесконечные сумерки. Время заплелось в узлы, какие бывают только во сне. Я, наверное, сплю. От этой мысли все внезапно стало гораздо проще.

Я огляделась. Комната сочетала в себе келейную строгость – и сдержанную роскошь. Беленые стены сходились вверху четырехгранным сводом, по нему сновали блики от свечей в затейливом напольном подсвечнике. За тяжелыми темно-синими атласными драпировками угадывалось окно. На высоком помосте царило громадное ложе, накрытое атласом того же полуночного тона. Два высоких табурета, полка с книгами, ночной столик, весь уставленный непрозрачными склянками и флаконами. Обстановка из снов людей, которые жили лет сто назад. На скамейке перед кроватью – чаша с водой, в ней горсть цветков лаванды. Напротив ложа – небольшой камин, и его, похоже, растопили задолго до моего появления. Нигде в этой «спальне» не видно было ни одного образа Рида, ни даже таблички с Вечной Печатью. Интересно, во всем замке найдется вообще хоть один верный? Ну да ладно, мое «Житие» всегда со мной. Я запустила руку в недра сумки, пахнувшей сырой кожей. Книга была на месте и почти не намокла.

Дремотная тишина этих стен, рыжеватый полусвет, моя усталость – все навевало отрешенный покой. Поплотнее прикрыв тяжелую дверь и придвинув к ней на всякий случай стул, я с ленивым наслаждением сбросила насквозь промокший плащ, стянула накидку, платье и нижний батист и даже попыталась сложить их так, чтобы не замарать грязью ковер. Воздух укутывал – блаженный, почти горячий, – и я, нагая, стояла, закрыв глаза, неподвижно, слушая хрипловатый шепот пламени в камине и рваную приглушенную дробь дождя за окном. Потом опустилась на колени перед умывальной чашей, поднесла горсть благоуханной воды к лицу, вдохнула убаюкивающий аромат. Осторожно, чтобы не слишком лить на пол, отмыла грязь с разбитых колен, поплескала на тело. Перебрав флаконы на столике, нашла мазь – старинное знахарское снадобье от порезов и ушибов. Рид милосердный, какая забота… Но – время, время! Сколько там осталось от мгновений, что мне отмеряли?

На невысокой скамье у стены я заметила какие-то одежды и решила, что, видимо, в это мне предлагают облачиться. В полном замешательстве покрутив в руках бесформенное, как мне показалось сначала, одеяние, я скользнула в атласную тунику уже привычного сумеречного цвета – по росту мне, до самого пола, свободную настолько, что, когда я стояла неподвижно, ткань держала меня только за плечи. Рукавов не было, зато пройма спускалась до самых кончиков пальцев. Ходить в этом «платье» и не путаться в складках я могла только очень медленно и осмотрительно, придерживая перед собой подол. Под той же скамьей нашлись и незатейливые ременные сандалии. На ложе, сливаясь по тону с покрывалом, сложенная вчетверо, обнаружилась огромная шаль, тяжелая и теплая. Никаких нижних платьев, юбок, туфель… Я же буду совсем голая – под этим синим атласом!

Но на раздумья совсем не осталось времени. Раздался стук в дверь, и я, неуклюже подхватив свое новое одеянье, отворила. На пороге стоял молодой слуга. Не говоря ни слова, он жестом предложил следовать за ним.

Мы шли неспешно, и я пыталась запомнить дорогу к своей комнате. На прохладных каменных стенах коридоров не было ни привычных картин, ни охотничьих трофеев, ни родовых портретов или гербов. Только зеркала. Всюду, в самых неожиданных углах, самых причудливых форм и размеров. Вывернув из-за очередного поворота, мы оказались у высоких приоткрытых дверей. Слуга поклонился и, оставив меня, растаял где-то в полумраке.

Сердце забилось, вдруг вспотели ладони. В полном смятении я взялась за драконьи шеи дверных ручек, нажала, и на бесконечный миг мне показалось, что чешуйчатый металл шевельнулся под пальцами. Я отдернула руки и скользнула внутрь.

– Хотя это и спорное замечание в вашем нынешнем состоянии, но, тем не менее, добрый вечер, фиона.