Юрий Михайлов - Колесница (сборник)

– Сам не решаю, говорите с руководством.

– А оно, руководство, почему не здесь расположено?

– У него кабинет в главном корпусе, с приемной и референтом.

– Я видел, когда заходил к нему. Но ведь это же неправильно, если не глупо, – сидеть вдалеке от своих сотрудников! И заместитель его там же расположился?

Мой сосед промолчал, лишь махнул рукой в сторону коридора. Видимо, не привык вести такие разговоры. А я уже думал о том, как бы мне пересадить свою шестерку на солнечную сторону, набрать еще трех-четырех сотрудников и забабахать настоящую пресс-службу Госконтроля. А Сакса вместе с ребятами или перевести поближе к начальству, или отгородить на нашей территории в очень милый закуток, прорубив им свою дверь на вход-выход. Мы тогда могли бы принимать журналистов, устраивать для них брифинги, чаепития, снабжать их необходимыми рекламными материалами, не отходя от кассы, как говорят.

Но я понял, что с Пашей Саксом кашу не сваришь. Придется «качать» руководителя, убеждать в его же выгоде, возможности создания на базе управления департамента и тому подобном. Я поблагодарил Сакса за чай, раскланялся с миловидной грузинкой, пошел к себе.

У стола стояла Нинель Иосифовна, в руках держала папку с кадровыми объективками на сотрудников отдела.

– Вам краткие дополнения, характеристики на сотрудников потребуются? Я готова, только очки другие принесу, минуточку…

– Спасибо, Нинель Иосифовна, я пока посмотрю молча, без комментариев.

Она шла, прямо держа спину, будто прилежная ученица репетировала этюд на фортепиано. Я открыл папку. В ней лежала еще одна, прозрачная, застегнутая на две кнопки.

«Опять хорошо характеризует ее: аккуратность, ответственность. В этих папочках – судьбы людские, она это понимает», – думал я, перебирая листочки, исписанные разными почерками, с нечеткой ксерокопией, страшненькими фотографиями.

Вот мужчина попался, первый после двух женщин. Посмотрим его! Так, Щеголев Сергей Иванович, год рождения… Окончил институт военных переводчиков, служба в рядах ВС… Я перелистнул страничку и сразу посмотрел воинское звание. Так я и думал: капитан запаса. Похоже, в Чутне был, а может, еще где. Сам уволился, а, может, по ранению… Я вернулся на титульную страничку. С ксерофото на меня смотрел с грустной улыбкой молодой мужчина в старомодном галстуке конца восьмидесятых годов. Странно: фото новое, а галстук старый. Впрочем, он же военный человек, всю жизнь, наверное, был в командировке, бессрочной…

Я оторвал взгляд от фото и так четко представил своего случайного попутчика по стоящему на приколе в Чутне железнодорожному составу-гостинице, что мне стало как-то не по себе. Вот же чертовщина! Уже который раз думаю об этих мальчишках-воинах, которым вряд ли скажешь, что они должны отдать жизнь за Родину… Я снова посмотрел на фото капитана Щеголева, с которым мне предстояло работать. Они даже чем-то похожи. Взрослой и грустной улыбкой, что ли…

Развороченными были все приличные высокие жилые дома и промзоны, стоящие по обеим сторонам дороги, ведущей в аэропорт. Аэропорт же так и оставался всего лишь долгостроем: ни одной воронки на взлетной полосе, ни выбоины на бетонной коробке и подсобных строениях. Пал Палыч незаметно, но все же нервничал. Он вызвал в самое пекло всех членов Комиссии по восстановлению Чутни. Они, правда, разместились в большом городе – на железнодорожной станции, куда подогнали несколько составов, сделали из них тупиковую зону с частичным забором в наиболее опасных местах, по периметру которого круглосуточно дежурили вооруженные до зубов спецназовцы. Свои кухня, вагон-столовая, приличный запас продуктов питания. Правда, туалет пришлось построить вблизи жилых вагонов, и он тоже входил в зону охраняемого комплекса.

Именно здесь я плотно перезнакомился с теми, кто по рангу входил в комиссию по восстановлению народнохозяйственного комплекса региона и с кем мне приходилось работать как секретарю этого необычного формирования. В столице было проще: формы отчетов отработаны, общий сбор объявлялся заранее, референтов и помощников в Совмине РФ, чтобы обзвонить и собрать народ, было много. Здесь же – один Пал Палыч, его непререкаемый генеральский авторитет да небольшая группа штабных работников, которая фактически и налаживала, и координировала, и контролировала восстановление мирной жизни в Чутне.

Общий сбор членов комиссии планировали на вторую половину дня, когда они должны были вернуться с объектов, разбросанных по всему региону. Команда от аппарата президента РФ поступила утром: Пал Палыча ждут в Сочи на доклад к высшему руководству. Видимо, скучновато проходил отпуск у руководства, можно послушать рассказ генерала. Никто из окружения Пал Палыча (и я в том числе), ни один из членов комиссии не то чтобы не позвонил в аппарат президента, своим министрам даже не доложили, что им придется задержаться, что их заседание сорвал секретариат президента, который формирует рабочий график главы государства. А ведь это были, как правило, первые заместители министров, руководители федеральных комитетов и служб!