Альберт Карышев - Философия крутых ступеней, или Детство и юность Насти Чугуновой

Очередь на дне оврага, стоявшая к роднику, разбежалась; но откуда-то взялся бородатый молодой человек и встал на пути санок. Летя по косой линии, с боку на бок переваливаясь, но чудом удерживаясь на полозьях, они целили в стойки навеса, прикрывавшего родник, либо в кольцевое бетонное ограждение источника; но смелый бородач успел принять снаряд на грудь и схватить его обеими руками, при этом едва устоял на ногах …

Вере Валерьяновне чудилось, будто она видит страшный сон и во сне повисла в воздухе. Но вот она медленно, как на резине, опустилась на землю, по лестнице сошла в овраг и увидела там Настю, всю запорошенную снегом, но живую, невредимую, нервно смеющуюся. Заметила Вера Валерьяновна и бородача: парень сидел на корточках у оттекавшего от источника незамерзающего ручейка, тяжело дышал и болезненно кривил лицо, держа в студёной воде окровавленные пальцы обеих рук. Был парень в куртке с меховым воротником, но почему-то без шапки. Вера Валерьяновна взяла санки, механически набрала воды в канистру и, кликнув внучку, с трудом соображая, пошла вверх по лестнице. На верху оврага она очнулась, оставила Настю и канистру и вернулась к роднику. Но бородач уже исчез, и никто из водоносов не смог сказать Вере Валерьяновне, куда он подевался.

Она рассказала о случившемся мужу. Андрей Иванович внимательно послушал жену и захотел сообщить о неизвестном благородном человеке в газету или на радио; но за другими спешными заботами отсрочил это дело, да так и не исполнил его. Вера же Валерьяновна пошла в церковь. Она рассказала священнику о бедах, одна за другой нависавших над внучкой, и о счастливом избавлении ребёнка от каждой беды. Священник ответил: «Воистину чудом спасается дитя. Крестили вы его?» – «Да, года внучке не было, как окрестили. Родилась осенью восемьдесят шестого; а в январе после Крещения отнесли её в церковь». – «После Крещения, говорите?» – «Да, на следующий день». «Сильный у вашей внучки ангел-хранитель, – сказал пожилой бородатый батюшка. – Сам Иоанн Креститель ей покровительствует. Может, он и явился в виде водоноса для её спасения. Почаще ему молитесь. Девочку ждут нелёгкие жизненные испытания, но с Божьей помощью она выйдет из них победительницей».

От размышлений о внучке Веру Валерьяновну отвлекла телефонная трель, настроенная на пониженную громкость. Сняв трубку настенного аппарата, хозяйка услышала глуховатый низкий голос Алексея, единственного сына Чугуновых. Давно он не звонил, но вот дал знать о себе, может быть, чутко уловив на расстоянии беспокойные раздумья своей матери о нём и его дочке. Мать напряглась от борения чувств: любви к сыну и досады против него.

– Мама, здравствуй. Как вы там? – Алексей искусственно прикашлянул.

– Ничего, живём помаленьку.

Вера Валерьяновна последила за тем, чтобы речь её звучала просто, без волнения и натянутости.

– Не болеете?

– Слава Богу, все здоровы.

– А Настя как?

– Говорю, все здоровы. Настя пошла с дедом в музыкальную школу.

– Не тяжело ей музыкой заниматься? Маленькая ведь.

– Тяжело, конечно, но ей нравится. Уже готовится к конкурсу юных скрипачей.

– Скучаю по вам, – сказал Алексей.

– В чём же дело? Приходи. Ждём. Настя о родителях часто спрашивает. Думаешь, легко нам с дедом ей отвечать?

– Да, я понимаю. Прийти очень хочу, но как-то не получается. С чем приду? Неудобно с пустыми руками. На работу я пока не устроился. Денег нет… И с отцом нелегко встречаться. Он говорит со мной сквозь зубы. Однажды я звонил, тебя не было…

– А как он должен с тобой разговаривать? – Вера Валерьяновна забылась, перестала следить за речью. Она была женщина сдержанная, но при случае могла взорваться. – Как заслужил, так и говорит. Отец человек прямой, не умеет лицемерить. Не может он простить тебе, что ты бросил ребёнка.

– Не бросал я…

– Бросил! И никакие доводы тебя не спасут! То, что вы с женой разошлись, ваше личное дело! Но ребёнок при чём? За что девочка страдает?

– Подожди, мама, не горячись…

– Не перебивай! Слушай! Пока рядом никого нет, скажу, что думаю!

Вера Валерьяновна решительнее обрушилась на незримого сына, обитающего где-то в другом конце города. Представляя, как её взрослыё сын, мужчина крупного роста, волнуется, морщится, словно маленький, покусывает губы и несогласно трясёт пышноволосой головой, она сказала:

– Вы, родители Насти, всегда заботились только о себе! Вы опять устраиваете собственную жизнь, а о ребёнке не вспоминаете! Спихнули его, пятимесячного, деду с бабкой и забыли!