Михаил Рощин - Визуализатор

– Тебя ведь зовут Максим, не так ли? – немного вкрадчиво спросил Шеф.

Тот кивнул.

– Для тебя, Максим, у меня будет особое задание. Ты когда-нибудь брал интервью?

Молодой человек отрицательно покачал головой.

– Ты вообще говорить-то умеешь? Или ты немой?

– Да. То есть нет. – растерялся Максим. – То есть, да, умею говорить.

– Вот и хорошо. – обрадовался Шеф. – Тебе нужно будет взять интервью у одного человека. А если не умеешь разговаривать, то ничего и не получится.

Максим немного опешил. Он никак не ожидал именно такого задания. В лучшем случае, написать какую-нибудь статью вместо внезапно заболевшего сотрудника. Но брать интервью – такое поручали уже опытным репортёрам, каковым он себя ну никак не считал.

Шеф тем временем продолжал: – Может быть, ты слышал: пару недель назад освободили от изоляции одного человека.

С этими словами он извлёк из ящика стола недавний номер одного из конкурирующих изданий.

– Вот, посмотри. Выпуск двухдневной давности, от понедельника. Это у меня не с целью плагиата, просто купил почитать, – подмигнул он Максиму, – уже многие газеты начали писать об этом, да всё почти одно и то же.

Максим взял в руки газету, развернул её перед собой. Шеф, между тем, продолжал:

– Человек отбывает пожизненное наказание. За последние тридцать лет он не виделся ни с одной живой душой.

На первой странице газеты крупным шрифтом значилось: «Иван Шлыков. Изоляция закончена!».

Максим поднял глаза. Сразу было понятно, что он не имеет ни малейшего представления о теме разговора.

– А кто это такой, Иван Шлыков? – спросил он.

Шеф откинулся на спинке кресла, на несколько секунд задумался. Взгляд его поднялся кверху, вспоминая что-то очень далёкое.

– Тогда еще я был подростком, когда на всю страну прогремело дело Шлыкова. Подробностей сейчас уже не вспомню. Но практически все знакомые мне люди интересовались этим делом. То ли он был маньяком, то ли наёмным убийцей… Не могу сказать точно. Я тогда мало интересовался событиями, которые не касались меня лично. Но дело не в этом.

Максим, с газетой в руках, чуть наклонился вперёд, приготовился слушать. Шеф продолжал, уже тише:

– Поговаривают, что он был приговорён к изоляции не просто так. Большая часть материалов исчезла или утеряна за тридцать лет, а может быть, это просто официальная отговорка. То, что есть в свободном доступе в архивах, практически не проливает свет на эту историю. Это было крупное дело, и довольно тёмное, осталось много пробелов. Поэтому все хотят первыми осветить эту тему в печати. Наверняка, кто-то из «наших коллег» – тут он хмыкнул, – уже планирует своё собственное журналистское расследование.

Максим не перебивал Шефа, продолжая сжимать газету в руках.

– Но, насколько мне известно, все столкнулись с проблемой. Всего одной, но довольно серьезной. – Шеф сделал многозначительную паузу. – Шлыков ни с кем не хочет говорить.

– Ну… может он не хочет раскрывать всю правду о себе – предположил Максим.

Шеф покачал головой.

– Как мне шепнули хорошие люди, он просто всех игнорирует, даже не отвечает на вопросы. Наши «первополосники» уже к нему ездили. Да, что греха таить, и я пробовал, да всё без толку.

Он встал из-за стола, обошел его и присел на край, поближе к Максиму. Голос его стал еще тише.

– Когда я к нему приехал, он также хранил молчание. Не знаю, может, по случайности, или еще по какой причине, у меня с собой оказался один выпуск нашей газеты. Я тоже внутренне был готов к отказу, но он внезапно заговорил. Попросил нашу газету, посмотреть. Читать её он даже не начал, просто пролистал. Замедлился только на одной странице, ткнул пальцем в маленькую колонку в конце. «Кто это написал?» – спрашивает – «С ним буду общаться». И газету мне вернул. Догадываешься, чья была колонка?

В горле Максима вдруг пересохло, он попытался ответить, но внятных звуков не получились. В итоге, он только кивнул.

– Так что у тебя наметилось задание. От основной работы я тебя освобождаю, вообще можешь хоть домой идти. Почитай про него, подумай, что спросить. Всё на твоё усмотрение. А завтра с утра заедешь, возьмёшь редакционную машину и поедешь в тюрьму. Я уже позвонил куда нужно, тебя пропустят. Поговори с ним, выясни, сколько сможешь. Материал должен быть еще тот…

Максим вернул Шефу газету, встал и молча направился к двери. Уже взявшись за ручку, он услышал голос редактора:

– Ты только пока не говори никому, ладно.