Александр Филиппов - Избранный

– Хорошо, – согласился, наконец, доктор. – Но предупреждаю: мне все политические заморочки, митинги разные – побоку!

– Вот об этом мы с вами, Геннадий Михайлович, и потолкуем. Знаете, как у нас, жмейкеров 1 1 Жмейкер (жарг.) – цеховая кличка свободных пиарщиков, имиджмейкеров, промышляющих на рынке избирательных услуг. Имеет уничижительно-пренебрежительный оттенок. , говорят? Даже если ты не интересуешься политикой, то она обязательно рано или поздно заинтересуется тобой! – политтехнолог хихикнул довольно. – Вот и для вас… я почти уверен в этом, уж поверьте моему профессиональному опыту… пробил час!

– Как вам коньяк? – поинтересовался четверть часа спустя, постучав зубчиками алюминиевой вилки по изрядно початой бутылке, Минусов.

– Да вроде хорош, – благодушно взглянул на полный до кроёв пластиковый стаканчик размякший от тепла и доброй порции спиртного Корнев. – Аромат есть… крепость. Я, честно говоря, в коньяках совсем не разбираюсь. Нам, докторам, чаще водочка перепадает. А когда коньяк пробую – что три звёздочки, что пять – разницы особой уловить не могу. Вроде всё одинаковое.

– И верно, – подтвердил политтехнолог. – По крайней мере те коньяки, что в таких вот забегаловках продают по всей России – сколько б не рисовали звёздочек, из одной бочки льют. Только называют по-разному. В лучшем случае в бутылке виноградный самогон, чача, в худшем – технический спирт, чаем закрашенный. Этот, кажется, – он указал на свой стаканчик, – всё-таки из винограда выгнан. Но с настоящим коньяком он и рядом не стоял. А купились мы с вами на этикетку. Где написано, что коньяк – армянский. Вы обратили внимание, сколько на стойке бара бутылок, в том числе коньяков? От этикеток глаза разбегаются. Может быть, есть среди них напитки гораздо качественнее, чем выбранный нами. – Он опять звякнул вилкой о бок тёмной бутылки. – Но мы с вами взяли испытанное, привычное. Потому что с давних, советских ещё времён, нам в голову вдолбили, что армянский коньяк – лучший. Таким образом, армянский коньяк – раскрученный бренд. За него мы и заплатили. А не за то, что в бутылке содержится. То есть отдали деньги за символ. Проще – за дырку от бублика. Так вот, я тот, кто этими дырками торгует. Давай вторую порцию за нас, имиджмейкеров!

– Давай! – легко переходя на «ты» с новым знакомым, согласился захмелевший Корнев. – Только не пойму, причём здесь я? Бублики какие-то… этикетки…

Послушно выпив коньяк, доктор закусил его бутербродом с сыром и колбасой, уставился, жуя, на собеседника.

Тот крякнул, утёр губы, отставив стаканчик.

– Знаешь, как отличить хороший коньяк от плохого? – отдышавшись, спросил политтехнолог. – Надо сделать вначале малюю-у-сенький глоток, что бы он растёкся во рту. А потом глубоко вдохнуть. Если запершит в горле – значит, коньяк не качественный… Да. Так вот, я, Минусов, к твоему сведению – тоже бренд. И пальтишко моё, – он тронул пёстрый рукав, – тоже. Бывает, соберёмся с коллегами на симпозиум или семинар, а они только глянут на вешалку в гардеробе – и в один голос: «О, Минусов уже здесь!» Это, брат, в наших кругах дорогого стоит! Набери в интернете мою фамилию – и увидишь сотни ссылок. Не менее трети депутатов Государственной Думы, губернаторов краёв и областей, мэров крупных городов я к власти привёл!

– Ну, а я-то тебе зачем? – не отставал Корнев.

– Да надоело всё! – отчаянно взмахнул рукой, опрокинув пустой пластиковый стаканчик, Минусов.– Вишь, падает. Налить надо.

Доктор терпеливо кивнул.

– Ты знаешь, как мы, политтехнологи, кандидатов в депутаты, мэры и прочие херы называем? Телами. Или чурбаками. По причине их изначальной, природной тупости. И мы, имиджмейкеры, словно папы Карлы, из тех чурбаков для вас, избирателей, шустреньких и симпатичных Буратин выстругиваем. Чтоб ходить могли, говорить, что надо, глазёнками по сторонам зыркать. Во-о-т… Ты «Пигмалеон» Барнарда Шоу читал?

– Кино по телевизору видел, – Корнев взял бутылку, налил по половине стаканчика себе и Минусову.

– Ну да всё равно, сюжет знаешь… Короче говоря, захотелось мне хоть раз в жизни для души поработать. Решил: возьму нормального, вменяемого человека – и введу его в большую политику!

– Меня, что ли? – догадался доктор.

– Ага, тебя! – самодовольно кивнул Минусов. – За это давай и выпьем.

– Да не хочу я, – мотнул упрямо головой Корнев. – Что я в твоей большой политике не видал? Этих, как их… Жириновского с Хакамонадой?!