Александр Темной - Избранный

Александр Темной

Избранный

Егор шёл по чавкающей грязи, холодный ветер хлестал его по лицу. Изморось острыми иголками колола небритые щёки.

– Ну и погодка, – бормотал он, нагибая голову, но ветер доставал его и снизу, и справа, и слева. – Чёртова осень… Ненавижу!

В сотый раз он упрекал себя за то, что опять позволил себе остаться на работе сверхурочно. Хитрюга Жорик Сараян опять заплатит ему копейки. Уж кто-кто, а этот старый жук своё не упустит… А он, Егорка, опять опоздает на последний автобус и попрётся под дождём через лес. Если Жорик решил рубить капусту и забой скота осуществляет чуть ли не круглосуточно, то почему бы ему не позаботиться о доставке домой своих работников? А много ли у него постоянных забойщиков скота? Старик Михалыч и Егор. Остальные меняются, как перчатки. Одни спиваются, другие сходят с ума, с третьими происходит и первое, и второе. А некоторые просто умирают… Друг Егора – Ванька Рыжков – проработал всего полгода, а потом повесился на кожаном ремне, который ему Егорка подарил на день рождения… Сараян просто не понимает, что забойщиков ценить нужно. У них такая работа: с одной стороны – нервная, с другой – творческая. За это Жорик должен отвозить их домой на своём «мерсе». На худой конец он запросто может позволить себе арендовать автобус… А зачем арендовать? Он может купить себе целый автопарк, а не только какой-то автобус… Хорошо, что сегодня пятница. Завтра и послезавтра можно будет отдохнуть, попьянствовать. Раньше Егор пил водку каждый день, после каждой рабочей смены. От коровьего мычания, поросячьего визга можно было сойти с ума. Расширенные от ужаса коровьи глаза, запах страха… От этого реально можно сойти с ума! Только водка помогала Егорке забыться и расслабиться. Но после смерти Ваньки Рыжкова Егор решил завязать. Хотя мать Ивана до сих пор уверена, что её сыну помогли уйти из жизни, многие знают, что Ванька просто не смог справиться с синдромом забойщика скота. Увы, такое бывает… И надо бы выпить водки, да денег осталось мало, а получка только в понедельник. А ведь раньше Егор пил после каждой рабочей смены. Домой он приезжал «на бровях», чем всегда шокировал своих стариков – отца и мать. Он бы с удовольствием уволился с этой Богом забытой скотобойни, но куда податься парню с неполным средним образованием? И кто будет содержать отца с матерью? На одни лекарства для них половина Егоркиной зарплаты уходит, а их пенсия не покрывает и одной пятой части всех расходов. Поэтому Егорка вынужден закусить удила и работать, иначе останется в глубоком анусе… Похоже, Жорик тоже это знает. Поэтому он так нещадно эксплуатирует Егора. А Егорка работает и делает вид, что его всё устраивает. Знал бы Сараян, о чём мечтает Егор, он бы сразу его уволил. А мечтает Егорка о том, чтобы загнать директора скотобойни в бокс, крепко зажать его башку и ударить с размаху молотом в лобешник, да так сильно, чтобы глаза Жорика из глазниц повыпрыгивали, а лоб чтобы внутрь черепа вмялся… А потом разделать его тушу и пустить на консервы. Конечно, есть более гуманные способы оглушения скота: оглушение стилетом, электрооглушение, но для Жорика Сараяна они не подойдут. Молотом больнее…

– Сука жадная, – сквозь зубы процедил Егор, вспомнив вдруг, как округлил глаза хозяин скотобойни и перекосил от удивления рот, когда мужики пришли к нему и жаловались на маленькую зарплату. Что тогда сделал Жорик? Стал всем больше платить? Нет! Он уволил половину забойщиков, а остальных лишил премии.

Очередной порыв ветра сорвал с Егора кепку. Громко чертыхнувшись, он побежал за своим единственным всесезонным головным убором, глядя, как тот летит, вращаясь в воздухе в сторону большой лужи.

– Нет! – кричит Егор, будто его слова могут что-то изменить, повлиять на направление полёта кепки. – Нет, блин!

Кепка, вращаясь, как лопасти вертолёта, плюхнулась в лужу и поплыла по ней, как круглый кораблик.

– Твою мать! – продолжает кричать Егор, прыгая вокруг лужи. – Вот дерьмо-то!

Походив вокруг лужи и поняв, что лужа слишком большая, а кепка находится как раз посередине, Егор вздохнул, закатал штанины брюк и смело ступил в тёмную воду. Лужа оказалась глубже, чем он ожидал. Ноги ушли под воду почти до колен, холодная вода залилась в туфли, насквозь пропитав носки.

– Едрить-колотить! – Егор схватил кепку, выскочил из лужи. Отряхивая её, он ругался, не сдерживая себя в выражениях, приплясывая от холода. – Как я сейчас до дома доеду? Меня же в автобус не пустят! Вот ведь дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!..