Александр Темной - Избранный

Вспомнив про автобус, он замолчал и зашагал к остановке, чувствуя, как мокрые брюки прилипают к ногам, слыша, как квакают туфли на каждом шагу. Нестерпимый холод подбирался снизу. Вслед за ногами стали мёрзнуть руки. Егор засунул их глубоко в карманы своего старого пальто, поднял воротник, но теплее от этого не стало.

Выбивая зубами мелкую барабанную дробь, Егор шёл по дорожке между двумя высокими заборами. Он точно знал, что за бетонным забором справа стоит дом Жорика, а за кирпичным забором слева находятся загородные апартаменты депутата Коновалова. Егор ненавидел и толстомордого депутата, и всю семью Жорика, а потому раньше разукрашивал эти заборы не совсем лестными надписями. Так продолжалось до тех пор, пока по периметру депутатского забора не установили камеры. В один не очень прекрасный вечер охранники депутата поймали Егоркиного единомышленника Мишку и отдубасили его так, что он до сих пор хромает. После этого новые надписи на заборах перестали появляться, а старые были закрашены краской. Но Егор, каждый раз проходя между этими заборами, внимательно изучал их в надежде увидеть какую-нибудь надпись. Но желающих отразить свои мысли в заборной графике больше не было, а потому внешний вид заборов не менялся.

Когда до конца «заборного переулка» осталось метров двадцать, впереди мелькнул жёлтый свет фар, послышался приближающийся рёв мотора. Егор догадался, что это к остановке подъезжает автобус, последний автобус, а потому с быстрого шага перешёл на лёгкий бег. Выскочив из переулка на дорогу, он увидел автобус, стоящий у остановки с открытыми дверями. Толпа людей, стоящих на остановке, быстро редела, заполняя собой салон автобуса. До остановки было метров пятьдесят.

– Подождите! – закричал Егор, махая руками, шлёпая по лужам. Он бежал, разбрызгивая грязь, лицом и грудью чувствуя сопротивление холодного, влажного ветра, который будто не хотел, чтобы Егор не успел на последний автобус, а потому старался остановить его. Но Егорка бежал, чувствуя, как холодный воздух обжигает лёгкие, позабыв про раздражение и усталость.

До автобуса осталось двадцать метров. Пассажиры уже были внутри. Снаружи осталась только толстая бабка с рюкзаком, которая не могла втиснуться в автобус. Она пробовала войти и прямо, и боком, но у неё ничего не получалось.

«Успею!» – промелькнула в голове Егора спасительная мысль.

Десять метров. Бабка сняла рюкзак, чьи-то руки втащили в салон автобуса сначала рюкзак, потом – саму бабку. Двери закрылись, и автобус тронулся.

– Стой! – во всю мощь лёгких заорал Егор. Он из последних сил перебирал ногами. – Стой!

Водитель автобуса словно не видел и не слышал его. Многотонная махина набирала ход. Но Егор уже почти догнал его. Он бежал сзади, махая руками и громко крича. Но автобус продолжал разгоняться.

– Стой, сука! – Егор вложил в свой крик весь остаток сил, всю свою злость, и автобус резко остановился.

Егор не успел среагировать на резкое торможение и врезался головой в грязный металл. Раздался глухой стук, вслед за которым в глазах Егора стало темнеть. Он вдруг оказался на дне какого-то водоёма. Вода была тёмной и мутной, но не холодной. Где-то вверху виднелось пятнышко желтоватого света. Оттолкнувшись ногами от вязкого дна, Егор стал всплывать. Он грёб руками и ногами, недоумевая, как он мог здесь оказаться. Он ведь бежал за автобусом, ближайшее озерцо – в пяти километрах от Прохоровки, которую в народе называют «скотобойник». Воздуха в лёгких оставалось всё меньше и меньше, а спасительный свет вверху приближался неумолимо медленно, будто Егора что-то удерживало. Тут он понял, что это его одежда, намокнув, мешает ему всплыть, сковывает движения. Когда Егор снял пальто, плыть стало легче. Пятно света стало приближаться, разрастаясь в размерах. Вот уже виден диск луны над поверхностью воды. Воздух в лёгких закончился. Но Егор понимает, что нельзя сдаваться, иначе он утонет. Сделав два сильных взмаха ногами, он наконец-то оказался на поверхности и сделал глубокий вдох.

Жёлтый свет его ослеплял, вода заливала глаза, рот и нос. Опять стало холодно. Пульсирующий болью лоб вернул Егора к реальности. Егор был не в воде. Он лежал на чём-то твёрдом, но было по-прежнему сыро. Прикрыв глаза рукой, Егор перевернулся на бок, прокашлялся. Он лежал на мокром асфальте. Шёл сильный дождь. Прямо над головой светил уличный фонарь.

– Вот это да! – Егор попытался подняться на ноги. Его шатало, как пьяного. Каждое движение отдавалось болью в голове и в шее. – Сколько же я провалялся тут? И дождь этот… Ненавижу дожди. Когда это закон…