Олег Гонозов - Человек с барахолки (сборник)

Кличку Черта Сергей Владимирович получил не только из-за своей фамилии – Чертков. Этот бандит был чертом по своим делам. Дьяволом во плоти. Люцифером. Только сатанинская фантазия могла толкнуть его на такой жуткий бизнес, как откапывание гробов и раздевание покойников. Он и на Фомичева вышел затем, чтобы тот, укладывая мертвяков в гроб, не портил им скальпелем одежду, а заодно и информировал, кто богато одет.

По указанию Сергея Владимировича сразу же после похорон могила состоятельного жмура раскапывалась. И убеленный сединами генерал в мгновение ока оставался без парадного кителя, брюк с лампасами и золотых зубов, если их, конечно, не выдрали родственники. Навеки успокоенные киллерами новые русские лишались модных с наворотами малиновых пиджаков, дорогих сорочек и лакированных туфель. Голенькие, они все смотрелись смиреннее и проще.

А еще по какой-то надуманной причуде почти у всех бизнесменов в нагрудном кармашке лежала сложенная пополам сто долларовая купюра. Видимо, те, кто ее клал, полагали, что доллар и на том свете доллар! И на трое суток, пока вертишься в преисподней, сто баксов хватит. Черт рассказывал, что у одного уголовного авторитета в кармане брюк нашли пачку импортных презервативов с музыкой. Братва сунула, чтобы не скучал на том свете.

Добытые из земли дорогостоящие шмотки сплавляли на барахолке гастарбайтерам из Средней Азии. Приезжие молдаване, узбеки и таджики щеголяли в них по праздникам. Что подешевле – отдавали копалям из «гробкоманды» – им тоже надо одеваться.

– Опять залудил? – осуждающе заметил Сергей Владимирович. – Смотри, брат, сопьешься!

– Паша-Нога угостил…

– А сопьешься – доходного места лишишься, – не слушал Чертков. – Станешь, как твой корешок бутылки по мусорным ящикам собирать.

– Я свою норму знаю.

– Заткнись и не перебивай, когда с тобой старшие разговаривают! Еще раз увижу на работе в непотребном состоянии – живым зарою!

«Запросто, – согласился Санька. – Ему человека замочить, что два пальца обмочить». Фомичев познакомился с Чертом у «хозяина» на всем известной «семерке», куда попал за драку. И если бы не поддержка земляка, то сидеть бы ему весь срок – от звонка до звонка у «параши». Не такие урки, как он свои долги задницами платили. Повезло, выходит, Саньке. Не сломался. Блатным стал. И теперь вроде как при должности. В белом халате больные его даже за доктора принимают. И бабки он здесь неплохие делает, да еще Черт подкидывает за наводку.

– Что новенького? – Сергей Владимирович смотрит строго, как учитель на прогулявшего уроки пятиклассника.

– Утром менты девку привезли. Ее какие-то новые русские изнасиловали и сбросили с четвертого этажа. Потом видят, что она еще шевелится – опять воспылали страстью. Отволокли в кусты и еще раз оприходовали…

– Ты мне дело базарь, – оборвал Черт.

– А я что? Вчера семь жмуров было. У одного богатенького Буратино, как в песне: костюмчик новенький, колесики со скрипом, – запел Фомичев, но вовремя остановился. – Тоже из новых русских видать. Короче: два проникающих в брюшную полость, кровопотеря, перитонит…

– Как фамилия?

– Желтухин, кажется.

– Крестись, когда кажется! Желтуха это! Его на днях заезжий чебурген на перо поставил. Хороший был парень. Ты должен его помнить, он ведь с нами на «семерке» торчал…

– Вот и судмедэксперт все никак не мог понять, отчего у него кишки черные? Выходит, что от чифира.

– Ладно. Если больше ничего подходящего нет, я пошел. И помни: еще раз напьешься – пожалеешь!

– Как бы не так, – закрывая дверь на замок, выдохнул Фомичев. – Связался с бандитом!

От тоскливого хода мыслей захотелось окончательно напиться. В стельку. Нет, лучше в сосиску. Тем более, Сергей Владимирович сегодня уже больше все равно не явится.

– Паша, подъем! – заорал Фомичев.

И они пили. Сначала купленную в ларьке дешевую водку-самопал. Потом «шило» – остатки спирта, ибо, разогнавшись, уже не имели привычки останавливаться на полпути. Их тянуло в сон, но громкий стук в дверь разом спугнул навалившуюся дремоту.

«Неужели Черт? – с замиранием сердца очнулся Фомичев. – А может, врачи с конференции вернулись? Так рано еще! Скорее всего, труповозка очередного жмура доставила».

– Пойди, узнай, кого там нелегкая принесла? – приказал он Паше-Ноге.

– С-с-счас, – стараясь держаться как можно трезвее, тот враскачку отправился по длинному коридору патологоанатомического отделения к входной двери. Минут через пять доложил: