Конечно, никому о своих полётах он не рассказывал. Да и кто поверил бы? Полёты были тайной Петровича. Другой тайной была крыша. Забирался туда Петрович редко. Рискованно было попадаться на глаза работникам ЖЭКа – согнали бы. Да ещё дверь на чердак бы заперли. Впрочем, с недавнего времени этот вариант его не пугал: ключ у Петровича был. Однажды, пробираясь, по обыкновению осторожно, на крышу, он заметил, что дверь на чердак приоткрыта, а из замочной скважины торчит ключ. Сантехники-тепловики работали или электрики, было неважно. Главное: не упустить такую удачу. Он спешно спустился в квартиру, бросился к шкафу, достал коробку с детским пластилином, невесть каким путём попавшую к нему. Петрович взял липкий брусок и заторопился назад. «Только бы не ушли, только бы не ушли», – приговаривал Петрович. Вернулся он быстро. Уф, дверь по-прежнему приоткрыта, ключ на месте. Осторожно, чтобы не звякнуть, не скрипнуть, Петрович вынул ключ из скважины, сделал в пластилине два отпечатка ключа – с одной и с другой стороны, так же осторожно вставил ключ назад, и тихонько пошёл домой.
Два дня он сокращал свой обеденный перерыв, чтобы подойти к станку без товарищей, остаться в цехе одному, два дня он вытачивал ключ. Что так влекло его на крышу? Пожалуй, Петрович и сам не ответил бы. Да и как объяснить это чувство, когда и сверху и вокруг простор, и всё кажется выпуклым, словно под тобой огромный шар. Это тебе не соседский балкон, заваленный всяким хламом. Как объяснить это всё? И кому? Приятели засмеют. А жена ничего не скажет, только повертит у виска пальцем, сплюнет, отвернётся и замолчит на целый день. И что за привычка – эта молчанка? Ни в чём не упрекает Клавдия, не ругается. А вот так замолчит, ни на один, даже самый простенький и обычный вопрос не ответит, словно он, Петрович, виноват перед всем светом. И как не сбежать от такой молчанки на крышу?! Он и сбегал.
А недавно появились у Петровича на крыше и друзья. Стали прилетать голубь с голубкой. Прилетят, сядут поодаль, воркуют и смотрят на Петровича. А он на них. Долго могли так сидеть. Петрович приносил им пшена. Голуби так сдружились с ним, что стали на плечи садиться – один на одно плечо, другая – на другое. Наверное, забавно выглядели они: сидит человек, откинувшись назад, смотрит в небо, а на плечах у него по голубю.
В детстве и юности был Петрович голубарём, голубятню имел. Хорошо помнил, как открывал голубятню, выпускал голубей. Одного, самого игривого, подбрасывал в небо и свистел особым посвистом. И голубь начинал играть, кувыркаться в воздухе. Красота! Петрович и сейчас голубей завёл бы. Да где эту голубятню соорудишь? Да и жена запилит. Вот и оставалась просто крыша. Любил Петрович бывать там. Иногда даже жалел, что не кровельщик он, а токарь.
А если токарь, то работай брат по графику. Когда надо, выходи днём, а когда потребуется – в ночь.
Из ночной смены Петрович домой не пришёл. Поначалу жена, зная, что он мастер пропустить одну-другую стопку, не очень и волновалась. Только ходила и ворчала: «Опять у Гришки в гараже квасят. Дома работы по горло, а он своё горло промывает». Но когда муж не пришёл и к обеду, забеспокоилась. Решила идти за ним сама. Подходя к гаражу, услышала внутри голоса – все понятно: там, гад. Однако «гада» в гараже не оказалось. А товарищи вылупили глаза:
– Ты, чё, Клавдия, его ж в больницу увезли. Сердце прихватило на смене.
– Да как так? А что ж не позвонили?
Приятели мужа замялись:
– Дык… Как-то не подумали. Сами перепугались… Да и врачиха сказала, что они сообщат.
Прямо от гаражей побежала Клавдия в больницу. А в приемном покое медсестра даже до конца не выслушала сбивчивый рассказ Клавдии. Недовольно поморщилась:
– Что вы, женщина, меня отвлекаете, мешаете работать. Не поступал больной с такой фамилией.
– Да как же не поступал? Ночью прямо с работы привезли. Все товарищи подтверждают
– Товарищи вам что угодно подтвердят, если выпивают вместе. Все они алкаши такие.
Сама пилившая мужа из-за каждой рюмки, тут Клавдия возмутилась:
– Да какое вы право имеете?! Какой он алкаш? Говорю: с сердцем плохо стало.
– Может, и не алкаш, не знаю, – не унималась медсестра, – но такого больного нет. Отойдите, не мешайте!
Клавдия понуро отошла, но тут заметила, что дверь из приёмного покоя в отделение приоткрыта. Оглядевшись по сторонам, она юркнула за дверь. В углу на каких-то старых коробках валялся халат – видно, санитарка скинула на время. Клавдия натянула халат и пробралась в отделение. Действительно, мужа там не было. Ни в одной палате. Странное дело: Клавдия ходила по отделению, заглядывала в палаты, но никто из персонала не обратил на неё внимания. Бегала она, бегала по отделению, пока один старичок не шепнул:
Читать дальше