Сергей Гончаренко - Под музыку Вивальди, или Любовь как любовь

© Сергей Гончаренко, 2015

© Денис Чернов, иллюстрации, 2015

Корректор Наталья Дроздова

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

.

– Только смотри, чтоб не больно!

– Не бойся. Я всё делаю нежно. Стой вот так. Ага.

После звучного шлепка по спине спрашиваю у Руслана, почему здесь такие огромные комары, как в Архангельске.

– Наверно, потому, что тайга, – отвечает он, распаковывая пластинку голубой отравы для электрофумигатора, заодно поясняя, что с этой «хренью» он всегда и везде летает и что она очень эффективна.

А по-моему, хрень эта комаров всего лишь кумарит, а не отпугивает. И запах всё-таки чувствуется, когда нагревается.

– Да ладно тебе… – Руслан нюхнул пластинку. – Эта фигня действует невидимо, как радиация – убивает безотказно!

Слово «безотказно» оказалось к месту. Мы прилетели, расселились в гостинице для экипажей, и, перед тем как занялись проблемой насекомых, Руслан завёл речь о каком-то несущественном отказе, который произошёл по пути сюда, в Красноярск. Он в таких случаях обычно шутит: «Отказ любой системы не так страшен, как отказ женщины…» В этот раз почему-то не пошутил.

В последнее время, когда меня спрашивают, где я работаю, я предлагаю отгадать пошловатую загадку: намекаю, что работаю там, где системы и механизмы отказывают куда чаще, чем девушки. Но мою загадку никто ни разу так и не отгадал. Отвечающие перечисляли множество различных предприятий и отраслей, а вот о гражданской авиации почему-то даже не вспомнили…

Дверь в номер распахнулась. Катя.

Час назад она рассекала по салону Ту-154 в форме и была потрясающе красива. Теперь на ней застиранный коричневый халатик. И всё равно она пленительна и неотразима.

– У нас с Машкой в номере какой-то запах стоит… Краска, что ли… – пожаловалась она, остановилась посреди комнаты, ритмично понюхала воздух. – А у вас… вроде… ничем не пахнет…

Я тоже принюхался.

– Ну-ка, Андрюш, дай-ка я тебя нюхну, мне так нравится этот твой… блю джинс… – Катя приблизилась к моей шее и издала нечто похожее на оргазменный стон.

– Всё уже смылось, я только что из душа. Присаживайся, красавица!

Ещё я иногда называю Катю совсем немодным словом «прелестница». Одни её тёмно-каштановые волосы чего стоят. Губы вообще можно не красить – всегда алые. А за такую фигуру, как у неё, надо ставить памятник Создателю прямо в центре Вселенной.

Катя озадаченно нахмурилась, глядя на сиротскую «сервировку» стола: две бутылки Smirnoff, нарезка сыра и колбасы.

– Это и всё, что у нас есть?

Руслан молчал. Взобрался на подоконник, возился со скособоченными челюстями металлических зубьев карниза, которые не удерживали даже лёгкие занавески.

Видимо, за то, что мало закуски, перед Катей «отвечать» мне.

– Катюш, на привокзальной площади полно круглосуточных ларьков. Если что, сбегаем, – оправдался я, а сам ощутил какую-то странную неловкость или даже вину.

Мне Катя очень нравится, я только и мечтаю о том, как бы приятно её удивить. Вот, скажем, пришла бы она, а у нас тут вёдра с шампанским некуда ставить, в хрустальных вазах диковинные фрукты, а на блюдах – невиданные десерты. Такое я бы запросто мог устроить, но нельзя. Она не моя женщина.

– Кать, а ты чё – прям так жрать хочешь? – спросил Руслан.

– Сейчас не хочу, потом захочу.

Я-то понимаю: невозможно всё время только и делать, что всех обслуживать – в рейсе, после рейса, дома. Получается, вечно. И мне очень хочется каким-то образом разделить с Катей эти женские заботы, суету, хоть чем-то помочь, но это может выдать мои тайные чувства и нарушить гармонию нашей дружбы. Руслан не догадывается, что мне очень нравится Катя… Хотя, возможно, он так уверен в своём безусловном превосходстве, что ему всё равно, кому нравится Катя. Думаю, она нравится многим. Командир и тот к ней подкатывал.

– Тебе, Кать, фигуру беречь надо. Можно подумать, у нас совсем есть нечего… – заключил Руслан и спрыгнул с подоконника.

Недавно мне стукнуло четверть века, и после этой даты я стал замечать, что на меня, как никогда часто, стали накатывать волны воспоминаний из раннего детства. Стоит только зацепиться за какое-то слово или фразу в разговоре (например, «совсем есть нечего…»), как тут же обязательно вспомнится какой-нибудь эпизод.

Однажды, когда я услышал, как мама бросила отцу: «В доме совсем есть нечего», я моментально сообразил, какой подарок нужно преподнести маме на Восьмое марта. Конечно же, я подарил ей скатерть-самобранку. Мы пошли с бабушкой в магазин и её купили. Мама горячо меня благодарила, нежно целовала и говорила, что я – её золото.