Светлана Бестужева-Лада - Государыня-правительница

– Ну, добро пожаловать в Россию, господин посланник, – провозгласил Пётр, поднимая первую рюмку. – Думаю, ради удачного альянса между нашими державами прибыли?

– На все воля Божия, Ваше величество, – дипломатично ответил посланник. – Мне же поручено на сей раз вести переговоры о браке наихристианнейшего короля Людовика…

– Понял уже! – не слишком вежливо прервал его Пётр. – Так согласен твой король со мной породниться? Или все-таки решил с испанской пигалицей осупружиться?

– Его величество король Людовик отсылают ее высочество инфанту обратно в Испанию, – помедлив, сообщил Кампердон. – Принцесса награждена всеми добродетелями и достойна стать супругой монарха, но возраст…

– Да, в трехлетнем возрасте замуж рановато! – расхохотался Пётр.

– Осмелюсь заметить, ваше величество, что я еще раньше предвидел, что такая малолетняя невеста, как инфанта, не соответствовала ни королю, ни государственному благу.

– А мне было бы приятно содействовать моему брату Людовику во всем, и я прошу вас уверить короля, что его дружбу и его союз я уважаю более, нежели дружбу и союз какого-либо другого государя. Инфанту же я бы с превеликой радостью принял в России – невестой моего внука Петра…

Последняя фраза вырвалась у государя неожиданно для него самого. До этой минуты и в мыслях не держал. Ну да помолвка еще не венчание, главное – отшибить охоту у русских аристократов с императорским домом родниться. И так проживут.

– Ваше величество, после столь блистательной победы над этим бичом Европы – шведами – Россия стала воистину великой европейской державой, – дипломатично отозвался Кампердон. – Теперь при малейшей демонстрации вашего флота, при первом движении ваших войск ни шведская, ни датская, ни прусская, ни польская корона на осмелятся сделать враждебного вам движения, ни шевельнуть с места свои войска…

Про инфанту француз ровно и не услышал. Ничего, дипломаты напомнят.

– Воевать с Людовиком я не собираюсь! – опять перебил его Пётр. – Ты, кажись, с брачными предложениями прибыл. Вот давай их и обсудим тут, без посторонних глаз и ушей.

– Ваше величество, – с отчаянием произнес Кампердон, – мне приказано лично увидеть высоких принцесс, ваших дочерей, дабы я мог предоставить моему повелителю наиподробнейший отчет.

– Увидишь, – посулил Пётр, вставая и резким движением отодвигая стул. – Через два дня чтобы был в Питерсбурге, на торжественном приеме в честь полной виктории над шведами. Там принцесс и узришь… и не только их. А потом побеседуем.

– О, ваша мудрость… – склонился чуть ли не до полу Кампердон, мысленно благодаря Бога, что беседа, похоже, закончилась ко всеобщему удовлетворению, и ему не пришлось затрагивать слишком уж деликатные темы.

***

На обратном пути в Питерсбург Аким закончил черновик указа. А на особом листе перечислил персон, коим надлежало искать себе брачных союзов лишь среди лиц королевской или герцогской крови. Принцесса Анна Петровна, принцесса Елизавета Петровна, принцесса Наталья Алексеевна, царевич Петр Алексеевич. Да еще дочка племянницы государевой, которую тот за герцога Мекленбургского выдал. Итого пять.

Но если княжна молдаванская сына родит… никому ни указ этот, ни все остальное не нужно будет. Разве что любимицу Елизавету Пётр все-таки постарается выдать замуж за французского короля: пять лет об этом мечтает, да и отправить принцессу во Францию – это не в монастырь заточить.

Ох, дела коронные, дела опасные!

Кампердон прибыл в Россию в знаменательные для нее дни – шли пышные празднества по случаю заключения долгожданного Ништадского мира со Швецией. На первом же приеме во дворце французский посланник действительно узрел воочию обеих принцесс – Анну и Елизавету. Представили его и их матери – благоверной государыне Екатерине Алексеевне.

«Обе русские принцессы обладают красотой и грацией, но Анна более благородна и сдержана в манерах, тогда как Елизавета чрезвычайно хороша собой, очень весела и приветлива, – писал Кампердон регенту. – Обе оне нисколько не походят на свою мать: толстую, с самым простым и смуглым лицом, с дурными манерами. Сие впрочем не столь заметно за ее обычной неподвижностью и величавостью… Обе принцессы говорят бегло по-французски и по-немецки, и весьма искусны в танцах… Осмелюсь выразить мнение, что младшая принцесса более подходит на роль супруги его наихристианнейшего величества и способна украсить Версаль своей персоной, а также дать королю здоровых наследников…»