Светлана Бестужева-Лада: Царская внучка

Я отключилась раньше, чем умная машина, хотя вентилятор все-таки успела остановить…

………………………………………………………………………………

Очнувшись через неопределенный промежуток времени я поняла, что случилось худшее: в квартире сгорело все, что как-то связано с электричеством. Во всяком случае, воздух был не просто спертым – смрадным. Пахло примерно так, как в метро – от разлегшегося на боковой скамейке бомжа. И прохладнее не стало – скорее наоборот: я просто задыхалась от жары. Удивляло одно: я задыхалась лёжа.Причем не на жестком ковролине, устилавшем пол в комнате, и даже не на собственной, изученной вдоль и поперек тахте, а на чем-то провально-мягком.

Судя по запаху, я попала в ад. По другим ощущениям – возлежала на плохо взбитом облаке, то есть теоретически находилась в раю. Прошло несколько очень долгих минут, прежде чем я решилась приоткрыть глаза.

Я обнаружила себя в помещении, размеры которого затруднялась определить, так как стены терялись в полумраке, окна (если они были) надежно прятались за портьерами и разглядеть можно было только потолок. Точнее, обильную лепнину в виде ангелочков, цветочков, гирлянд и прочих штучек, давно вышедших из современного обихода.

На больницу это было похоже не больше, чем музейная зала на мою квартиру. Куда меня занесло? Или просто очередной кошмар из-за перегрева?

Я поднесла руку к голове и обнаружила… косу. Вот тут мне стало поспокойнее: периодически я вижу себя во сне с пышной шевелюрой и персиково-гладкой кожей. Стало быть, сплю. Ну и славненько.

Снова закрыв глаза, я приготовилась окунуться в очередное сновидение, но этому помешало противное и назойливое жужжание над ухом. Комар! Причем, скорее всего не один, потому что я начала ощущать укусы. Вот это уже переходило границы разумных сновидений: комаров в них не могло быть потому, что все окна в квартире оборудованы сетками, а сверх того еще стоят электрические пугалки.

Я резко села. Жужжание не прекратилось, но хотя бы кусаться эти маленькие твари перестали. Руки, впрочем, уже зудели. Я поднесла наиболее пострадавшую конечность поближе к глазам и… почувствовала, что у меня четко заходит ум за разум.

Вместо ухоженной, с модным свежим маникюром руки женщины средних лет я увидела тонкую, бледную руку с коротко остриженными ногтями и безупречно-гладкой кожей. Красивую руку, должна заметить: с узкой ладонью и длинными пальцами, на одном из которых переливалось всеми цветами радуги кольцо. Похоже, с бриллиантом. Причем с таким бриллиантом, которые водятся только в кинофильмах или Оружейной палате.

Глаза уже достаточно привыкли к полумраку и я обнаружила, что возлежу на широченной кровати с невероятным количеством подушек и подушечек, но с простынями сомнительной свежести, хотя и шелковыми, судя по ощущениям. Вместо одеяла имелась перина такой толщины, что непонятно, как она вообще меня не придавила. Меня?

Я с некоторым усилием отбросила пуховое укрытие и обнаружила, что облачена в сомнительной свежести рубашку из тонкого и когда-то белоснежного батиста. А когда, наконец, приняла сидячее положение, то выяснила, что рука с бриллиантовым кольцом – это ерунда; я, оказывается, была еще и обладательницей двух маленьких ножек. Без педикюра и – увы и ах! – грязноватых. Приподняв подол батистового сооружения, я поняла, что конечности мои не мыты как минимум две недели. И что неприятный запах, поразивший меня при пробуждении, исходит от меня самой.

Голова работала ясно и четко, но… ничего путного не вырабатывала. Первичный осмотр моей персоны показал, что я помолодела лет на сорок, избавилась от таких примет цивилизации, как опрятность и соблюдение элементарных гигиенических навыков, нахожусь в роскошном, но порядком запущенном помещении – где?

Ответ на последний вопрос я получила, когда подкралась к портьерам и отогнула пыльный край. В лицо ударил дневной свет, так что я временно ослепла. Пришлось переждать немного и потихонечку восстанавливать зрение. За свои усилия я была вознаграждена открывшимся из окна видом на широкую темную реку без признаков набережной и… шпилем Петропавловской крепости, возвышавшемся на другом берегу.

Та-а-к. Стало быть, Санкт-Петербург. После Петра Великого, но до не менее великой Екатерины, ибо в противном случае Нева уже оделась бы в гранит. Неужели в той писанине, которую я так усердно редактировала, содержалось зерно истины и современный человек вполне может угодить в любую точку прошлого, как временную, так и географическую? Придется признать очевидное, хотя это и невероятно.