Светлана Бестужева-Лада - Царская внучка

Ну, вперед! Раз уж мне выпал второй шанс: начать жизнь заново после пятидесяти лет, то нужно его использовать так, чтобы не было мучительно. Я не могу внедрять тут новые технологии и развивать российскую промышленность, поскольку ни уха ни рыла в этом не смыслю. Не могу заняться преобразованием армии – не женское это дело, потешного полка с превращением оного в преданную мне гвардию, у меня не может быть по определению. Что остается?

Политика, черт бы ее побрал! Ментальность человека двадцать первого века против ментальности века восемнадцатого. Бесценный багаж знаний о том, что будет, если не вмешиваться в ход событий.

Но первым делом – помыться.

– Ваше императорская величество, баня готова, – доложил возникший в дверях лакей.

Вот это правильно. Пойдем-ка мы все… в баню. На свежую во всех смыслах голову и думаться будет куда легче.

– Вижу, ваше высочество изволило продолжить чтение труда моего скромного…

Владыко Феофан появился в моих покоях как всегда бесшумно. Вот уже полгода как я прилежно вникала во все премудрости православного богословия, а чтобы не сойти с ума на этой почве, изучала и вполне светский труд того же владыки – «Историю об избрании и восшествии на престол государыни Анны Иоанновны». Довольно интересное, кстати, чтение, если не обращать внимание на совершенно неприличную и беспардонную лесть в адрес моей августейшей тетушки. Которая, впрочем, сама книгу прочесть не соизволила, хотя и наградила ее автора перстнем несметной ценности.

– Читаю, владыко, – смиренно отозвалась я. – И в великом недоумении пребываю: ужели единою силою церкови трон моей тетушки нерушимо воздвигся?

– Почему ваше высочество так решило?

– Да вот же, написано:

«Архиереи же синодальные учли домогаться, чтобы больше не отлагая, собраться и совершить благодарственное молебствие, чему уже и не спорил никто. Повелел же Синод диаконам возносить Государыни имя с полною монаршьею титлою, самодержавие в себе содержащее. Что и сделано, да то ж верховным весьма не любо стало, и каялись, что о том прежде запамятовали посоветовать. И когда же в тот день Синод посылал во все страны письменное титулование Государыни формы, посылали и они, но титлы самодержавия уже прежде обреценой, переменить не посмели…»

– Так оно и было, – пряча в глазах усмешку, отозвался Феофан. – По церквам да соборам государыню самодержицей величали. Вот и не дерзнули персоны знатные свои крамольные мысли высказывать.

– А потом уже и не могли ничего сказать, – хмыкнула я. – Эвон как тетушка супостатов своих по острогам да монастырям разогнала.

– На то и самодержица, – уклончиво отозвался Феофан.

Этот дядька, ровесник той мне, которая еще не родилась сейчас, сильно мне импонировал. Воистину, государственного ума мужик, а как начнет словесные кружева заплетать с цитатами из Святого писания – и захочешь возразить, да нечего. Я и не возражала, только училась. Начали-то с молитв – половины я просто не знала, а те, что приехали со мной из будущего, тут читались немного по-другому.

Правда, незнание мое того, что тут каждый ребенок с пеленок ведал, мне прощали: от отца-лютеранина произошла, в стране еретиков родилась, а потом за бабкиным подолом отсиживалась, точнее, отлеживалась. Маменьке моей, правда, владыко пару раз строго выговаривал, что негоже дщерь малую в забросе держать и обрядам дедовским не учить. Могла бы, де, и в церковь чаще со мной хаживать, и молитвы утром и вечером читать. Маменька смиренно слушала и сокрушенно вздыхала:

– Грешна, владыко, уж не гневайся.

Она до смерти боялась, что Феофану станет известно, какую жизнь она вела на самом деле. Хотя об этом знала последняя кухонная девка, маменька наивно полагала, что владыко выше таких пустяков и вникать в них не станет. От исповеди же у него она уклонялась всеми правдами и неправдами. А Феофан видел ее насквозь, но не хотел слишком суровым отношением сердить императрицу: родная сестрица ведь, кровиночка. Зато с меня спрашивал по полной, так сказать, программе.

И я старалась, как могла. Хотя, честно говоря, вникала во все эти «таинства» с одной-единственной целью: обрести надежного союзника на будущее. Церковь тут пользовалась таким влиянием, о котором я – даром что прочла в своей прежней жизни массу исторической литературы – даже и не подозревала. Фигу с маслом, а не престол самодержицы всероссийской увидела бы моя тетушка без божьей помощи – в прямом и переносном смысле этого слова.