Николай Савостин - Пойдем со мной (сборник)

Здесь я встречал не раз повторенную надпись химическим карандашом на прибитых к стволам сосен фанерках от посылочных ящиков, на оторванной от книги картонной обложке, прямо на бревне избы самую простодушную и такую канцелярскую, что ли, надпись: «Спасибо, родная природа!» Или: «Выносим благодарность родной природе!» И подпись, иногда столбик подписей…

Жалко, так и не сумел написать об этом местечке под Кырой, об этих костылях. А как хотелось передать мощную красоту и богатство таежного угла, где я тоже, так сказать, за один сеанс получил дозу жизнестойкости.

Да, повторю и я: спасибо, родная природа.

…Поперек дороги ехал старый узбек на ишаке. Словно как с картинки из книжки узбекских сказок – в полосатом ватном халате, с чалмой на голове; белая острая бородка, худое лицо сильно загорелое, выражение невозмутимости, погруженности в самого себя. За его спиной поперек ишака – две холщовые сумы. Ишачок низкорослый, ноги старика едва не достают до земли.

Мы возвращались в город Карши, посетив исток оросительного канала, где я даже попытался искупаться в Амударье, но вода была прямо-таки ледяная, да и мелко, – до колен. Еще весна, апрель, а жара невыносимая. Я попросил остановить машину, чтобы поближе рассмотреть старика, который, несмотря на зной, укутался в толстый халат.

Мы остановились, я огляделся. Кругом простиралась унылая черная пустыня. Еще в детстве на уроке географии услышал это название: Кызылкум, и вот – она. Черная равнина, взгляду не за что зацепиться. Ослепительное небо и темная земля…

Выйдя из раскаленной «Волги» легко вздохнул, вроде стало чуть легче. Старик приблизился. Оказывается, он вполголоса пел. Никакого внимания на нас, сосредоточен на своих вековечных думах, что ему до остановившейся машины с какими-то людьми.

Старик переехал слегка заметенную песком полоску асфальта дороги, продолжая напевать, не взглянув на нас. По все видимости бесконечная, песня его текла нежной струйкой легкой печали и умиротворения. Эта встреча мне показалась самой экзотической во всем путешествии по югу Узбекистана в составе молдавской делегации, приглашенной на празднование полувекового юбилея СССР. До этого мы бывали в городах, где люди ходят в современной одежде, а не халатах. Тем более – в ватных. Некоторое время мы молчали, провожая взглядом старого узбека.

– Не можете ли перевести, о чем он пел? – спросил я сопровождавшего нас узбека.

– Как прекрасна наша земля, подаренная Аллахом. Нет лучше края на земле…

Удивительно! Эта безжизненная пустыня может кому-то показаться привлекательной?!

И долгие годы меня не оставляет это видение, эта песня. Что, старик лицемерил в своей песне, попросту лгал? Не похоже. Уж очень значителен и серьезен был его облик. И вообще, в песне нельзя сказать неправду, иначе ее не пели бы. Просто, видимо, мы ограничены, слепы в отношении восприятия окружающего мира и бедны. Во всяком случае, в дальнейшем пустыня не казалось мне такой скучной и одноцветной…

Аэропорт Якутска. Самолетик АН-2. Хлыщеватый летчик в летней форме.

– В Тойбохой, что ли?

– Да.

– Пойдем.

Внизу сплошные озера, окруженные лесами, да речки, речушки, реки. Озера круглые-круглые, как пятак. Якутская глубинка. Сколько летим, – ни одного селения, ни избушки, ни дороги. Удивительный край, особо чистый сухой воздух, особо острое сияние солнца.

Это была пора белых ночей, середина лета, но ночами холодновато, и по широченной Лене, – два дня назад по ней мы плавали в один из районов – еще шли громадные льдины.

Тойбохой – большое (по местным меркам) село, очень ухоженное. С домом культуры, с прекрасными (двумя) школами, с краеведческим музеем, – не хуже любого областного, – с картинной галереей (да, да богатая выставка картин, подаренных живописцами и Якутии, и других республик), с богатым зоопарком, с замечательным зимним садом, где и в лютые морозы зеленеют диковинные деревья, благоухают невиданные цветы, журчит крохотный самодельный водопадик, кристальная вода… Это все принадлежит школе. Немного поодаль – школьный хоздвор с помещением, где стоит чистенький трактор «Беларусь», сами школьники на нем обрабатывают свое подсобное хозяйство. Любопытно, заглянул внутрь помещения, – чистота, порядок. Дверь изнутри оббита оленьей шкурой. Хозяйничают на этом дворе в большинстве девочки, поверх школьной формы брезентовые курточки. Привлекательные светлые скорее европейского типа лица, чернющие волосы, ярко-черные глаза; смотрят на меня с наивным любопытством.