Марина Галимджанова - Алсу Паладин

«На этой стороне барьера она была жива! Пусть ее унизили на глазах всех лицеистов, но прекрасная леди осталась невредимой!» – подумал гость и произнес вслух:

– 2415 год…

Вот и все. Надежда растаяла. Их разделяло не только расстояние на земле, а годы. Больше пяти поколений, сотни лет и…

Он был готов заплакать от обиды на то, что не прислушался к внутреннему голосу, твердившему ему найти пару среди своего общества. Он выбрал ее. Он всегда выбирал ее, потому что…

Новое необычное перемещение не дало мужчине закончить мысленный диалог. Теперь он находился в узкой, вытянутой, абсолютно красной комнатке. Напротив него сидел тот самый Томас Друз: в трусах, в грязной измятой рубашке, необритый. Пьяный молодой человек рассматривал пистолет в руке.

– Стой! Стой! – гость вытянул руки вперед и пошел к офицеру, когда тот приставил дуло к виску, выстрелил…

Темнота. Свет. Новое перемещение.

Мужчина сидел ровно на том месте, где был Томас. От тела не пахло потом, а воняло. Волосы на голове слиплись от грязи, а щетина на лице неприятно чесалась. Офицер в центре поляны Октавия и человек, в теле которого оказался гость, были словно два разных человека.

Гость поднял руку, осмотрел пальцы, сжал кулак. Тело повиновалось легко. Потом он заставил его подняться с кровати и тут же чуть не поперхнулся. Во рту через задние носовые отверстия что-то упало в рот.

Подошел к зеркалу. Выплюнул в раковину. Миниатюрная пуля.

– Выберусь из этого дурдома – напишу книгу. И буду говорить всем, что вдохновил сон, – голос у Томаса был на тембр выше голоса гостя. Да, и сам офицер был почти на голову ниже мужчины, моложе, коренастее, кожа оказалась темнее, несмотря на то, что Друз имел европейские черты лица, русые волосы, прямой нос. Судя по мешкам под глазами, парень не спал всю ночь.

Мужчина всмотрелся в отражение. В зеркале глаза были другого оттенка. Это был даже не цвет, а будто их заволокло какой-то черной пеленой, теперь они имели карий почти черный цвет. Словно один дух покинул тело, а на его место пришел иной. Хотя все выходило именно так.

От виска к подбородку стекала алая полоска. Кровь. Единственное напоминание о том, что что-то с телом человека было не так. Человек прислушался: сердце билось ровно. Потрогал пульс: кровь текла по венам. Умылся, но рана на виске не затягивалась. Пришлось импровизировать. Поискал в ящиках и нашел крем тельного цвета, нанес на рану, вышло неплохо, но любое движение и огнестрельное было бы нельзя скрыть, поэтому мужчина нанес тонкую пластину из пластыря. Кожа моментально обрела цвет и если бы не шероховатость, то сложно было бы отличить материал от кожи.

Ожил голосовой будильник над зеркалом:

– Шесть часов тридцать минут по звездному времени 11.07.2415. Капитан Томас Друз, временно исполняющий обязанности смотрителя, прослушайте ваше расписание на сегодня. 8.00 – обед. 9.00 – встреча с Рэйчел. 12.00 – встреча с директором лицея Октавия Паоло Пабло. 13.00 – награждение отличников учебы Октавии…

– Отмени все встречи до 12.00. Сможешь?

– Да.

– И еще… – мужчина помедлил.

– Да?

– Если спросят где я или ко мне вдруг… ну, будут гости. Скажи, что у меня дела.

– Разумеется смотритель Друз. Все будет исполнено.

Будильник отключился, а человек тяжело вздохнул. Значит, все было не просто так: барьер, разные стороны будущего, перемещение. Если не будет встречи в лицее, то Алсу Паладин умрет. А если все произойдет как нужно, девушке сохранят жизнь. Правда, в чудесном спасении тоже была проблемка: унижение, загубленная карьера, неизвестная планета и колония для малолетних преступников. Все это могло изменить ее и подорвать взгляды на жизнь. Что ж, пусть пока будет так. Об этом он подумает позже. Главное не дать ей умереть.

Октавия его не удивил. Несмотря на то, что прошло столько лет, люди и привычки не менялись. Да, изменился стиль одежды. Да, некоторые новинки в технике удивляли и поражали его. Да, поменялся интерьер лицеев: черные потолки, белые стены, серый пол. Однако лицеисты шумно обсуждали новые новости, толпились у окон небольшими группами. Девушки читали, глупо хихикали, строили глазки мальчикам, а кто-то плакал, уткнувшись лицом в подоконник. Юноши также шумно смеялись, немного резко выражались, заносчиво по-детски отдавали честь офицеру космического флота Томасу Друзу. Преподаватели были сдержанно милыми, учтивыми и чуточку строгими с ним. Старались говорить тише, чем нужно, и говорили фразами свойственными только диалекту учителей.