Ольга Кузнецова - Пастораль

А потом, когда стемнело, в полной темноте мы опять ходили к морю – она на сей раз меня сманила. Обнявшись, долго смотрели на звезды – их были мириады…

А ночью в палатке – я уже почти спал – она вдруг спросила, мне даже показалось, что во сне: «А ты меня не оставишь? Не потеряешь? Не бросишь?» Как ей такие мысли могли прийти в голову? Как она могла такое себе навыдумывать? Я ничего не сказал, только прижал ее к себе сильно-сильно…

Они вернулись, как и хотели – как только вода отошла, там, над мысом, заметались чайки, чуть позже появились темные пятнышки, из которых стала вырисовываться машины. Они шли медленно, и лишь спустя время стало видно, что первым едет не Серега, а Степа, а Серегиного «козлика» тянут на тросе.

– Опять что-нибудь с карбюратором?– озаботилась Нюша. Но случилось совсем другое. На второй машине – издали виделось, что везут жерди, но вблизи оказалось, что поперек авто закреплены носилки, на которых лежал Сергей. Мы с Нюшей побежали к подходившим машинам.

Нюша страшно кричала: «Папа, папа, что с тобой?!»

Тот, приоткрыл глаза, постарался улыбнуться – это у него плохо получалось… Она гладила его и повторяла: «Папка, папка, ну, зачем же ты так?» Меня ошеломило – как потом я понял, только меня, потому что все, похоже, знали, что Нюша – его дочь. Почему же она никогда не приходит к нему в семью? Я никогда не видал ее в доме Сергея, хотя, впрочем, на фотографиях из походов я ее видел! Понятно стало его нежное отношение к девушке, благоговение перед ней. Какой же я был дурак – парни со своими девчонками совсем не так себя ведут! Но долго думать некогда – нужно начинать срочно собираться.

Как потом рассказал Степан, когда прибыли к мысу, оказалось, что наверх ведет крутой подъем – можно было крюк бросить и на лебедке затащиться, по крайней мере, тросом подстраховаться. Но Сергей решил заехать на кручу сам, без страховки. Уже на самой вершине он сильно газанул, колесо выдрало камень, нос вздернулся и «газик», помедлив, опрокинулся. Сергея выкинуло из кабны. Его везли на носилках, которые связали из жердей, для жесткости примотав его, чтобы не стало хуже – ноги не действовали, видимо, травмирован позвоночник…

– Машину не бросайте, – просил Сергей. Но отремонтировать не было никакой возможности. Только получив обещание, что, едва доставят его в больницу, ребята сразу вернутся за ней, он разрешил нам трогаться. Я тогда еще подумал, что Степан врет ему, как это часто делают с больными – из лучших побуждений.

Через всю эту топь, где машины рычали и хрипели, плевались и газовали, выдавая в липкий воздух синие облака дыма, носилки мы несли на руках. Если путь к морю нам казался адом, теперь думалось, что тогда мы шли налегке. Но, честно говоря, я благодарен мужикам, что меня не освободили от ноши, не сделали никакой поблажки. Я был в команде, наравне с другими. И я шел, пот заливал глаза, на плече от ручки носилок, казалось, лопнет кожа. Я придумывал себе, что это война, самая настоящая война, и на носилках – раненый командир. Ну, и еще всякую дурь, но с этими выдумками идти становилось легче. Дома, когда мне делалось невмоготу, как говорила Нюша по другому поводу – когда бегали на коротких остановках в кусты, – «прихватывали комплексы», я надевал тельняшку и подолгу стоял перед зеркалом, убеждая себя, что я десантник – сильный, смелый, что все могу и все умею, ничего не боюсь, и все меня уважают. Ну, разумеется, когда мамы не было дома.

Мы все почему-то очень надеялись на вертолет и оттого шарили глазами по лоскуту безоблачного неба, синевшему между деревьями. То и дело проверяли, не появилась ли связь. Но она все не появлялась, даже когда навстречу стали попадаться местные жители. От первого же встреченного, водителя старенькой «копейки», мы узнали, что ближайший медпункт в ста пятидесяти километрах. Это уже совсем нас не пугало, хотя дорога была разбита в хлам и ехать приходилось очень осторожно.

До поселка, застроенного барачного вида домиками, добрались уже затемно. В больничке – одноэтажной и деревянной, в кабинете с покатым полом и дешевыми обоями пожилая врачиха после осмотра Сергея разговаривала с Нюшей. Та позвала меня и Степана. Оказалось, что рентгена нет, но и без него видно, что случай сложный, и медлить никак нельзя. Прямо при нас она очень долго пыталась связаться с кем-то по военной рации. В конце концов выкружила вертолет: утром газовщики летали куда-то за питьевой водой для своих офисов, и она договорилась: Сергея заберут. В Архангельск улетала и Нюша. Узнав, что она дочь, её взяли на борт. Еще сутки мы вытягивали через болота Серегин автомобиль. Потом ребята пытались вправить обратно кардан – но опять ничего не получалось, и они договорились оставить машину у дома той же врачихи: «Никуда не денется эта колымага, кому такой металлолом нужен? Ох уж эти москвичи! А говорят, Москва богато живет. Тоже мне, «богачу – наворочу».