Виктор Бычков - Рваный камень

Распродавая имущество, закрыли все кредиты перед банком. Остальные деньги молодые попросту бездумно растранжирили.

Правда, Тамара Николаевна пыталась достучаться до дочери, что, мол, деньги имеют свойство заканчиваться. Надо бы вложить в прибыльное дело. Однако Ксения снова и снова твердила, как заклинание:

– Не моя высота. Надо успеть пожить для себя. А когда деньги закончатся, тогда и думать буду. Не пропадём, мама! – успокаивала она мать. – Не переживай, береги здоровье.

И опять уезжала с мужем в экзотические страны «делать селфи». Это слова только-только входило в моду. Потом присылала фотографии по электронной почте то на фоне крутых волн где-то на каких-то диковинных островах, то на фоне пингвинов, то из районов крайнего Севера.

И однажды дочь предложила матери выставить на продажу родительский коттедж.

– Такой огромный. Зачем он тебе? А мы продадим и откроем собственный бизнес.

– А меня куда, доченька? – всплеснула руками мать.

– Купим тебе квартиру однокомнатную в городе со всеми удобствами. Денег хватит и на бизнес нам, и тебе на «однушку». Мы с мужем посчитали, всё сходиться. Сами будем продолжать жить в моей квартире. Нас вполне устраивает. А тебе что надо для одной? Вполне хватит «однушки».

Подчинилась Тамара Николаевна дочери, продали коттедж, всю мебель тоже, оставили самое необходимое.

– Значит, это будет моё пятое по счёту жильё, – она загнула большой палец левой руки, сжала её в кулак, обвела взглядом квартиру. – А сейчас переезжаю в шестое.

Всплыл в памяти недавний разговор матери с дочерью…

– Мы выставили на продажу мою двухкомнатную квартиру, – заявила Ксения ещё с порога в тот день.

– Зачем? А сами куда? – ещё успела спросить, но уже понимала, куда клонит дочь. – А я куда? Меня куда? В дом престарелых? В приют?

– Ну, зачем же ты так, мама, – снисходительно заметила Ксюша. – Неужели у нас нет ничего святого? Обижаешь. Мы нашли тебе комнату-гостинку. Вполне приличные условия. Зря ты так о нас.

– А как же бизнес? Ведь вы обещали открыть своё дело? Где деньги от проданного коттеджа?

– Какая же ты странная, мама. Бизнес – это риск в первую очередь. Неужели ты не понимаешь? – зло сверкнула глазами дочь. – У тебя после папы тоже не пошёл бизнес. И ничего, конца света не произошло. Чего зря трагедию разыгрывать?!

– Ты же… ты же… косметический салон. И что? Где деньги?

– Тебе какое дело? Мои деньги, как хочу, так и трачу. У тебя ещё не спросила, – дочь повысила голос. – Мало тех, мало! Вот сейчас продадим «двушку», доложим, и будет тебе косметический салон. Ты – в комнату-гостинку, а мы будем жить в твоей квартире.

И снова мать не смогла противостоять дочери, согласилась. Хотя потом проплакала не одну ночь, изводя себя.

А сегодня – переезд.

Она очень ярко представила своё будущее: судя по всему, комната-гостинка – это не последнее жильё в её жизни.

Тамара Николаевна прижалась разгорячённым лбом к оконному стеклу, смотрела на снующих внизу людей, машины.

– Моя высота, моя, – обречённо произнесла женщина, подвинула ближе стульчик, встала на него, открыла большую створку окна, взобралась на подоконник…

Федеральная трасса огибает сопку, образуя длинный затяжной подъём. Нанесённые разделительные линии широкой современной четырёх полосой дороги ярко и контрастно выделяют асфальтированное полотно от выгоревшей на солнце придорожной травы.

Чуть в стороне от трассы в начале подъёма на небольшом камне сидит старик. Выцветшая тюбетейка покоится на колене, лёгкий летний ветерок еле колышет остатки седых волос. На высохшем скуластом лице совершенно не видно поблёкших глаз: они теряются на фоне серой, морщинистой кожи, растворяются в ней. Редкие, жидкие волосы под приплюснутым носом и на бороде не столько придают мужественности и мудрости старику, сколько говорят о его пренебрежительном отношении к себе.

Скучно дома, поговорить нет с кем. А хочется. Вот и приходит сюда, к дороге.

Он любит разговаривать с ней как с живым организмом, гудящим и чадящим, но совершенно не перечащим ему слушателем.

Вот и сегодня дедушка не изменил себе.

– Ну, здравствуй, дорога, – слегка наклонив голову, прислушивается, словно ожидая ответного приветствия.

Но собеседница молчит. Нет, она не молчит, а обдаёт пожилого человека грохотом машин, свистящим шелестом автомобильных протекторов, гарью выхлопных газов. Однако ему привычны, милы эти звуки и запахи, и служат подтверждением того, что дорога рада общению со стариком, приветствует его искренне и радостно.