Стася Холод - Юноша с ландышем (сборник)

– Забирайся ко мне на плечи и постарайся уцепиться за раму, – сказал Кевин деловито. – Проникнешь внутрь и откроешь мне окно, сам не вздумай там хозяйничать, а то все испортишь.

Фрэнсис, гибкий и пластичный, легко справился с задачей. Он неслышно соскочил на дощатый пол и даже осторожно переставил с подоконника на тумбочку цветочные горшки, чего сам Адамс наверняка бы сделать не догадался.

– Пошарь здесь, – распорядился Кевин, – а я пойду искать кладовку.

Фрэнсис отворил резную створку буфета: на полке стояли расписные фарфоровые баночки. Он засунул палец в одну из них, попробовал на вкус содержимое, поморщился и чихнул – это был красный перец, в другой хранилась тминная приправа, узнать же, что – в третьей, ему помешал пронзительный вопль Адамса, которого дюжий лакей Тоби застал с поличным и принялся драть за уши. Фрэнсис бросился на выручку. Он звонко брякнул половником о дно жестяной кастрюли. Тоби от неожиданности выпустил мальчишку из рук. Кевин растерялся, не зная как быть, но Фрэнсис скомандовал:

– Беги! Я их задержу! Бегом беги!

Адамс повиновался, отреагировав на знакомый тембр и интонацию, не допускающую возражений. Он пулей пронесся по коридору, выпрыгнул в окно и скрылся в колючих кустах, между тем как Фрэнсис яростно отбивался от Тоби, размахивая половником, словно рапирой, – не подходи! Лакей изловчился-таки, заломил ему руки за спину. На шум сбежались чада и домочадцы эсквайра. Миссис Джанипер, в которой, по наблюдениям супруга, погибла великая драматическая актриса, колотилась головой о спинку старого кресла, выбивая пыль из зеленого плюша и нет-нет стреляя глазами на слуг: все ли видят, какая эффектная истерика с ней приключилась?

Краснощекий, курносый сын Уильям громко ревел, младшая сестра, ничего не понимая, вторила ему, Тоби звал на подмогу. Хотя жуликом оказался щуплый мальчишка, он выкручивался вьюном и лягался так, что здоровенный двадцатилетний детина едва справлялся с ним. «Ой-ой-ой! Этот гаденыш еще и кусается!» – блажил лакей на весь дом. Подоспевший эсквайр поднес к его лицу огарочек свечи и обомлел, признав в ожесточенно рычащем создании, плюющемся непристойными ругательствами, Фрэнсиса Рудфилда.

– Вот так встреча! – потрясенно вымолвил мистер Джанипер.

– Прикажете позвать инспектора? – усердствовал лакей.

Дело в том, что жизнь провинциального Эрмингтона, по словам тетушки Хоккинс, текла неторопливо, как застарелый мед. Тоби называл это стоячим болтом, в котором недолго протухнуть, и был убежден, что поимка вооруженного преступника невероятно возвысит его в глазах всех окрестных горничных и судомоек. Уильям разом осушил слезы и просиял. Он предложил даже сбегать за мистером Рудфилдом, забыв о страхе темноты. Эсквайр же, не обратив на добровольцев никакого внимания, приказал седлать свою гнедую Молли и стал собираться в дорогу. Он подхватил Фрэнсиса и легко, как перышко, оторвав от земли, посадил верхом на лошадь, сам ловко запрыгнул в седло – эсквайр слыл блестящим наездником, – и они поскакали в сторону Бентинк-хауза. Фрэнсису сделалось тошно и одиноко. Расцарапанная до крови щека горела огнем, волосы взмокли от пота и спутались, то же самое произошло с мыслями: они переплелись клубком, как змеи, и больно жалили.

Учитель уже задремывал, когда раздался стук дверного молотка.

– Обойдутся, – подумал мистер Притчетт, – мы никого не ждем, – и он перевернулся на другой бок.

Но стук повторился, настойчивый и тревожный. Старик, ворча и покряхтывая, засунул ноги в матерчатые туфли, надел стеганый поношенный халат и пошел открывать. К изумлению учителя, на крыльце стоял расстроенный сосед и крепко держал за руку его любимца.

– Здравствуйте, мистер Притчетт. Мне надо видеть директора, – сухо сказал эсквайр.

– Он уже спит, – солгал учитель.

– Неправда, я видел свет в его окне, – и мистер Джанипер, не дожидаясь ответа, решительно шагнул за порог и направился к лестнице.

Учитель потрусил следом, и облезлая кисточка на его выцветшем ночном колпаке горестно вздрагивала. Мальчишки вывалили из дортуара заспанной, взлохмаченной толпой. Босые и растрепанные, в измятых холщовых рубахах чуть ниже колен, они напоминали помпеянцев, разбуженных грохотом Везувия.

– А ну, марш по койкам, – учитель погрозил им тощим пальцем, – Ужо я до вас доберусь! – и тут же, с мольбой в голосе, обратился к соседу. – Мистер Джанипер, уверяю вас, произошло какое-то недоразумение! Пусть оно останется между нами.