Стася Холод - Юноша с ландышем (сборник)

Вечером, во время умывания, Найк Грейп и Фрэнсис Рудфилд не поделили полотенце и с треском рвали его друг у друга. Найк внезапно сильно дернул измятый конец и, притянув к себе Фрэнсиса, шепнул ему на ухо:

– Ты не передумал идти в дом эсквайра?

– Нет.

– Учти: ты не Адамс – тебе спуску не будет.

Фрэнсис натужно рассмеялся и безразлично махнул рукой, – дескать, мне все равно. Под одеяло он, как и Кевин, забрался не раздеваясь. С едва уловимой кроткой улыбкой он следил за мистером Притчеттом, прохаживающимся между рядами кроватей, и, в нужный момент сладко зевнув, опустил ресницы. Когда шаги учителя растворились в бесконечности чернильно-темных коридоров, Фрэнсис и Кевин бесшумно выскользнули из спальной.

– Как вы думаете, они поделятся с товарищами марципаном? – без особой надежды спросил лакомка Стив.

– Держи карман шире, – усмехнулся Джошуа, открыв таким образом заседание диспут-клуба, посвященное отважной вылазке Адамса и Рудфилда в кладовку эсквайра Джанипера.

Кевин и Фрэнсис тем временем брели по вязкой, размолоченной колесами фермерских телег дороге вдоль пшеничного поля. Луна светила, словно гигантский фонарь. Кевин, по своему обыкновению, верхоглядствовал и, наступив-таки в лужу, буркнул с раздражением:

– Черт, у меня ботинок протек!

– У меня вроде нет, – отозвался Фрэнсис, просто так, чтобы поддержать беседу.

– Еще бы, – ухмыльнулся Кевин.

Дорога долго петляла по пролескам, наконец мальчишки увидели впереди очертания заброшенной голубятни, которую с недавних пор облюбовали вороны, что само по себе скверно. За ней зловеще шелестела листвой буковая роща.

– Что-то меня знобит, – поежился Кевин.

Фрэнсиса не знобило, но он промолчал. Оба мальчика думали об одном и том же, вступая непрошеными гостями в безмолвное царство раскидистых вековых деревьев.

– А если явится он? – губы плохо слушались Кевина, но Фрэнсис понимал, что речь идет о Юноше с ландышем, чья легкая будто дуновение весеннего ветра тень порой встречалась припозднившимся жителям Эрмингтона.

Говорят, когда Филиппа убили на дуэли, сэр Джордж Бентинк в одночасье стал седым как лунь. Он жил затворником, почти не покидал дом, ревел по ночам словно раненый зверь, пугая прислугу. Ходили слухи, что несчастный лишился рассудка. Однажды ночью сэр Джордж, в глубоком отчаянии, отправился бродить по буковой роще. Никто не знает, что стало тому причиной, но вернулся он оттуда преображенным, будто очнувшимся от кошмарного сна. Вскоре сэр Джордж Бентинк основал приют для осиротевших мальчиков благородного происхождения, заботам о которых посвятил всю свою дальнейшую жизнь. Сейчас о трагедии, разыгравшейся более двух столетий тому назад, напоминала лишь замшелая могильная плита на приходском кладбище да портрет Филиппа Бентинка, написанный за год до смерти. Он висел в приютской библиотеке и обладал какой-то необъяснимой, притягательной силой. Мучительно вглядываясь в тонкие черты мальчишки, Фрэнсис испытывал странное, щемящее чувство, будто от него ускользает что-то недосказанное. На поляну, где свершилась роковая дуэль, вела заросшая, почти незаметная тропинка. Кевин несвязно бормотал слова молитвы и собирался уже реветь, но Фрэнсис неожиданно спросил:

– Послушай-ка, ведь Филипп Бентинк погиб весной?

– В мае, – с дрожью в голосе проговорил Кевин, – когда зацветали ландыши.

– Вот видишь, а сейчас – начало июля. Ландышей нет, а он приходит только за ними.

Фрэнсис взял Кевина за руку, и тот, ощутив тепло его ладони, немного успокоился. Вскоре роща закончилась. Оказавшись на широкой, освещенной лунным светом дороге, он совсем расхрабрился, стал хорохориться и петушиться, тем более что дом эсквайра был уже близко. Через низенькую оградку, предназначенную скорее для красоты, мальчишки перемахнули без труда, но потом замешкались. Выяснилось, что у Джаниперов команда «отбой» еще не вступила в силу: на втором этаже горел свет, а из открытого окна доносился смех и звуки клавесина. Охотники до марципана вынуждены были довольно долго сидеть в зарослях шиповника.

– Угомона на них нет, – сердито ворчал Кевин. – Ишь, распелись! Лучше бы спали!

Наконец дом затих – пришла пора действовать. Праздные рассуждения, кто выше ростом и крепче сложен, обычно приводят к ссоре, сейчас же это был вопрос тактический. Кевин оценивающе осмотрел форточку, потом – самого себя сверху вниз и сделал неутешительный вывод, что непременно в ней застрянет. Значит, лезть придется дробному Фрэнсису.