Дмитрий Долинин - Лейтенант Жорж

– Но… Аркадий Сергеевич, есть ли у нас средства на этот вояж?

– Одну минуту, господа, – Дитмар задумался, тяжело встал и вышел.

– Могли бы и на свои съездить, господин генерал, – усмехнулся Абрамов.

– В настоящее время не могу. Напрасно вы думаете, что мы с Надеждой Васильевной так уж состоятельны. Вы не представляете, каких расходов требует артистическая карьера. Одни наряды чего стоят…

Голос Саблина отчетливо звучал в наушниках некоего худощавого, с седоватой бородкой господина. Провода от наушников тянулись под стол, где стоял ламповый усилитель, и далее – за плинтус. Звали господина Шестаковым. Кем он только не состоял за последние двадцать лет. Русским фабрикантом-миллионщиком, министром русского Временного правительства в 1917 году, министром в сибирском правительстве адмирала Колчака. А теперь вот укрывался в каморке с разным хозяйственным хламом и занимался шпионством. Бумага перед ним торопливо покрывалась стенографическими знаками.

Саблин, наливая себе чай, продолжал:

– Актрисе наряды менять надо, нельзя все время в одном выступать. А представьте, приезжаем мы в Грасс, там русских – кот наплакал, а французам зачем русская певица? В зале двадцать человек. Какой с этого доход?

– Совсем ты, Коля, обабился, – сказал печально Абрамов. – Не стыдно боевому генералу?

Шестаков устало снял наушники. Потянулся. Болтовня о трудностях актерской жизни его не интересовала.

У себя в кабинетике, точнее – каморке, перед Аркадием Сергеевичем навытяжку стоял финансист организации. Усы, приталенный потертый пиджак с хлястиком, нарукавники. Но выправка военная.

– Значит, Гукасов опять нас обманул, – сказал Дитмар. – Обещал прислать в четверг. Сегодня пятница. Понятно.

Ссутулившись, отвернулся к окну.

– Евсей Платонович, соблаговолите, пожалуйста, заглянуть к нашему соседу, к Сергею Николаевичу, – проговорил тихо. – Может, он снабдит нас этой суммой? Полагаю, на следующей неделе мы сможем её вернуть.

– Но, ваше превосходительство, мы должны ему уже почти десять тысяч! – испугался финансист.

Дитмар посмотрел ему в глаза, и финансист уловил в них какое-то молящее собачье? или кошачье? выражение.

– Постарайтесь, Евсей Платонович… Очень нужны деньги. Очень! И как только придет перевод от Гукасова, потрудитесь немедленно с Сергеем Николаевичем расплатиться. Можете у меня не спрашивать. Сразу же расплатитесь, господин капитан. А сейчас – шагом марш к соседу!

– Слушаюсь!

Финансист вышел на лестницу и двинулся на третий этаж.

Шестаков погасил папиросу и включил усилитель. В дверь квартиры звонили. Шестаков вскочил и вышел из каморки. Упёрся плечом в книжный шкаф, и тот легко поехал вдоль стены, скрывая вход в тайное укрытие.

Отпер замки. За дверью переминался с ноги на ногу Евсей Платонович.

– Сергей Николаевич, по-соседски – выручайте…

– Деньги?

Финансист кивнул.

– Не знаю, как и быть, – Шестаков помолчал. – Вот вчера только Снайдерса приобрел… Не дешево, знаете ли…

– Люди бедствуют… Очень нужно, – сказал финансист, – выручайте. Мы же всегда расплачиваемся. Может у вашей супруги попросить?

– Вот вы сами и просите.

– Ну, Сергей Николаевич! Вы же знаете… Вам проще. Нас Алевтина Петровна не жалует.

– Когда вы намерены вернуть? – вздохнул Шестаков. – Кстати, сколько требуется?

– Тысяч пять.

Шестаков укоризненно покачал головой, помедлил, захлопнул дверь квартиры и пошел наверх. Оглянулся и снова качнул головой. Финансист развёл руками.

Когда вечером Дитмар в длинном пальто и шляпе спускался по лестнице, из окошка консьержа выглянул Горобец.

– Ваше превосходительство!

– Чего тебе, Ваня?

– Кажись горе, а раздумаешь – власть Господня.

Хотел Дитмар что-то ответить, да лишь молча повернулся и пошел прочь. Горобец поглядел ему вслед, задернул занавеску на своем окне и направился в соседнюю комнатенку, где у него давно было налажено нехитрое швейное производство и стояла узкая койка, на которой лежали навалом дамские лифчики, отороченные кружевами. Швейным ремеслом Горобец владел еще с Гражданской.

Петя Бельский ждал Аркадия Сергеевича уже целый час. Он нетерпеливо топтался возле авто, заранее распахнув переднюю дверцу. Дитмар всегда любил ездить спереди. Но сегодня уселся на заднее сиденье. Машина тронулась, Дитмар молчал, Бельский косился – странен генерал, чёрен лицом.

– Вы чем-то озабочены, Аркадий Сергеевич?