После излечения в госпитале и безупречной службы в военно-транспортной авиации, в апреле 1942 года, командование удовлетворило рапорт Ефима Даниловича о переводе в боевые части (бомбардировочные) – на грозный Ил-4.
При первом же боевом вылете самолет получил весьма значительные повреждения от зенитного огня противника. Экипаж сбился с кура, долго плутал в воздухе и прибыл на родной аэродром последним. После приземления, когда заглохли двигатели, самолет в один миг развалился на части.
С августа 1942 года – Сталинград. Делали до пяти боевых вылетов в прифронтовую полосу противника за ночь. Самолеты имелись в достатке. Не хватало экипажей. Позывной Ефима был – «Ольга – 45». За каждый вылет давали по сто грамм водки и шоколадку (завтрак, обед и ужин – само собой, по распорядку дня, в летной столовой).
При возвращении после выполнения боевого задания, ещё в воздухе, в эфире часто звучал девичий голос:
«Ольга – 45», еще по 100 грамм готовы заработать? Самолет заправлен, боезапас загружен».
Ни разу не было, что бы кто-нибудь пробовал отказаться.
Пьяными себя не чувствовали. Страшно становилось только после последнего приземления, утром на рассвете. Тогда же наступало и опьянение. Валились спать, не снимая сапог. А в фюзеляже и в плоскостях – десятки пробоин различной величины и формы. Приходилось даже сажать машину лишь на одно единственное уцелевшее шасси.
28 ноября 1942 года – очередное боевое задание – бомбить войска окруженной группировки противника в районе Сталинградского аэродрома Воропоново. Ночь, метель, снегопад. Шли несколькими полками, эшелонировано по высоте. Прошли линию фронта (её ночью видно на земле по вспышкам выстрелов, по осветительным ракетам). Зенитный огонь врага уже выстроил завесу разрывов, но она была еще несколько впереди. Немецких истребителей, по ночному времени, в небе не было.
Внезапно – удар по правому крылу (такое ощущение, будто сверху кто-то из своих сбросил бомбу), вспышка, взрыв. Самолет объят пламенем, потерял управление. Дал команду:
– Экипажу покинуть машину!
Получил подтверждение от штурмана и от стрелка-радиста. Выждал положенное время. Лицо обожжено, руки – в огне, ног не видно, но видимо – тоже горят. Откинул фонарь кабины, вывалился из горящего и уже не управляемого самолета. Парашют раскрылся.
Очнулся на дне заснеженного оврага. Боль от ожогов и ушибов. Меховой комбинезон обгорел. Правый меховой унт где-то потерялся. Ни штурмана, ни стрелка-радиста не видать, видимо далеко разбросало. Самолета или его обломков тоже нигде не видно.
Принял решение – пробираться на северо-восток, через линию фронта, к своим. Семь или восемь суток шел по снежной целине, потом полз. Обморозил правую ногу. Обессилил. В прифронтовой полосе в полубессознательном состоянии был захвачен немцами. Брошен в концлагерь. Там уже находился стрелок-радист сержант Агубекир Габачиев. Штурмана же, Якова Соломонова, расстреляли на месте. Он был евреем.
Что такое немецкий лагерь для военнопленных. В заснеженной, пробитой метелями приволжской степи – по-немецки аккуратный квадрат со стороной в несколько сотен метров. Два или три ряда колючей проволоки. По проволоке пущен электрический ток высокого напряжения. По углам – вышки с пулеметами и прожекторами. По периметру, внутри проволочного ограждения – ров. Точно посередине – дощатый барак без окон, с одной двустворчатой дверью – бывшая конюшня. Внутри барака – земляной пол и деревянные нары в несколько ярусов.
Один раз в день (и то не каждый день) немцы привозили в лагерь телегу с едой (пищевые отходы, картофельные очистки, свекольная ботва, солома; как деликатес – лошадиные копыта). Вместо воды – снег (заключенными был буквально вылизан весь лагерь до промерзшей земли, до последней снежинки).
Сколько в лагере было военнопленных, – не знали, пожалуй, и сами немцы. Одни умирали, и их сбрасывали в ров. Других привозили на их место. Погибли в этом концлагере тысячи советских людей.
Ефим Данилович – обгоревший и обмороженный – был обречен. Его как мог, спасал стрелок-радист Агубекир Габачиев – приносил ему еду, пригоршню снега, однажды даже принес лошадиную кость, кое-как делал перевязки. Когда немцы выбросили почти не подававшего признаков жизни Ефима Даниловича в ров, Габачиев ночью вытащил его оттуда и приволок обратно в барак.
20 января 1943 года части Красной Армии в ходе наступления освободили этот концлагерь. Ефим Данилович (тридцатилетний мужик, военный летчик) весил всего 34 килограмма. Его вынесли из барака на руках в бессознательном состоянии.
Читать дальше