Валериан П.: Такая вот жизнь, братец – 2. (Записки «Шестидесятника»)

© Валериан П., 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Честно говоря, мои командировки за рубеж принесли мне кучу неприятностей. Что и следовало ожидать. Плывя по течению, не думаешь о том, что тебя ждет впереди. Конечно, эти поездки были уникальным жизненным опытом, которого я никогда бы не получил в Союзе. Но, опыт опыту рознь…

Мой первый вояж за рубеж состоялся ещё в бытность студентом филфака. То были годы молодости, полные юношеского бреда и невежества. Учился я, откровенно говоря, из рук вон плохо. Филология не увлекала (это пришло позже!), специальные дисциплины – история английского языка, теоретическая грамматика – давались с трудом, истории зарубежных и русской литератур требовали более основательной эрудиции, а социальные предметы – диамат, истмат, – внушали отвращение уже одними своими названиями. Спасало то, что я был единственным парнем в группе, что давало неоспоримые преимущества, в частности, с оформлением за границу.

Ну, и что из этого вышло? Ну, вырвался за рубеж и, пробыв там восемь месяцев, пропустил семестр обучения в универе , а по возвращении, вместо того, чтобы взяться за ум и ещё раз пройти весь четвертый курс (что мне и было предложено в деканате!), сразу прыгнул на пятый. Глупо, но факт. Дело в том, что, вернувшись домой с деньгами и заграничным шмотьем, я уже ни о чем не думал, кроме как снова попасть в за бугор. Шальные деньги не оставляли мне выбора, и я, ничтоже сумняшеся, взвалил на себя тяжелый груз сдачи зачетов и экзаменов за два семестра сразу , плюс написание диплома. Да ещё женился вдобавок, – чтоб в анкете «всё было в порядке». Ну, кое-как всё сдал и даже диплом написал с отличием. По сему случаю был отмечен на кафедре и приглашен в очную аспирантуру, но имел наглость отказаться от приглашения. Но это уже было потом, после командировки.

Ну, а что вначале? Все эти дурацкие хлопоты с оформлением документов, всякие там парткомы, месткомы, райкомы. Потом были сборы, проводы, тяжелые прививки в Москве. И вот, я уже с мамой в аэропорту Шереметьево. Почему-то надо идти пешком до трапа, стоящего на взлетной полосе самолета, хотя на улице 30 градусов мороза (Первое января Нового Года!). Помню, как в какой-то момент прощания я сорвал с себя дорогую пыжиковую шапку и, сунув её маме, пустился бегом через заснеженное поле к самолету. Вот так всё и было.

Самым большим впечатлением от поездки был перелет из Москвы в Джакарту. Летели, в общей сложности, около суток с четырьмя остановками. Маленький, тесный ТУ-104 взлетал на предельном напряжении сил, а садился, падая, как камень в колодец. Поначалу было страшно, но потом привык. Первая остановка – в Ташкенте, ещё на своей земле, затем – бросок через Гималаи в Дели. Было жутковато видеть, как под крылом самолета медленно проплывают мимо угрюмые, заснеженные пики гор, как бы недовольные тем, что на них кто-то смотрит сверху. Помню, в голове мелькнуло: «Не хотелось бы здесь совершить вынужденную посадку – кто тебя сюда полезет спасать!» В Дели мы просидели пару часов без еды и питья под неусыпными взглядами охранявших нас усато-бородатых сикхов… Потом – перелет в Рангун, где мы приземлились поздно ночью. Помню, спускаясь по трапу из прохладного салона на землю, я взмок, словно зашел в парилку. Рубаха прилипла к телу и стало нечем дышать. И ещё помню белую, залитую светом прожектора стену здания аэровокзала. При ближайшем рассмотрении она оказалась сплошь залепленной тысячами насекомых самых разных форм и размеров. «Боже мой! Сколько же их здесь», подумал я и, привлеченный необыкновенным видом какой-то твари, хотел было рассмотреть её поближе, как, вдруг, откуда ни возьмись, из тьмы возникла фигура местного стража, который жестами показал мне, что этого делать нельзя – опасно. Помню также, как в ресторане нам подали какую-то диковинную рыбу. На столе были разложены столовые приборы – ножи и вилки с ручками весьма причудливой формы – штуки три с каждой стороны. Я взял по одному прибору попроще, а остальные так и не тронул… И вот, мы опять взмываем в ночное небо и летим в кромешной тьме под мерное гудение турбин. Ребята вокруг спят, а мне не спится. Вижу, что дверь в кабину пилотов приоткрыта и, от нечего делать, решаю пройти к ним. Подхожу, заглядываю. О, ужас, пилоты тоже спят, и штурвал болтается сам собой из стороны в сторону. Оказывается, мы летим на автопилоте. Но этого я тогда не знал и здорово испугался. Думал: всё – конец!