Валериан П.: Такая вот жизнь, братец – 2. (Записки «Шестидесятника»)

– А он, что же, из «тех»? – спрашиваю я.

– Да, говорят, дальний родственник Иосифа Виссарионовича. По линии жены, – сообщает Вовик.

– А жена у него ничего.

– Ничего-то ничего, да не про твою честь.

– А что, кусается?

– Ещё как. Видишь того плюгавенького с ней рядом?

– Ну.

– Это наш гэбист главный, за ней увивается.

– А муж?

– Муж – ничего, терпит, они, ведь здесь уже четвертый год сидят, и ещё столько же смогут.

– Четыре года в этой дыре! Чего ради?

– Жадность, Валя, жадность и комфорт. – (Почему ему нравится называть меня «Валей»? ). – А потом, они же каждый год домой в отпуск ездят. Или в Александрию.

«Да, вот кто здесь настоящие хозяева», подумал я. «Живут себе и не боятся, что их выпрут. А я здесь, всего лишь, холуй, шестерка.» Мне, вдруг, захотелось взглянуть на эту женщину поближе. Концерт самодеятельности закончился и на полную мощность врубили музыку, как бы давая понять, что подошло время танцев. Арабы в сопровождении начальства и старшего переводчика потихоньку потянулись к выходу. А что, если пригласить ее? Ведь, не откажет же? Я хлопнул для храбрости пару рюмок местного бренди и направился к их столу. Подхожу, приглашаю. За столом общее смятение, все вылупились на меня, как на инопланетянина, но молчат. Дама тоже молча встает, и мы идем в центр, и начинаем танец. Из динамиков несется мощное why, why, why Delilah! Тома Джонса. Я чувствую (или мне показалось), что она прижимается ко мне животом, а её нога то и дело оказывается между моими. Чтобы как-то привести себя в чувство, отпускаю ей комплимент по поводу белизны ее кожи.

– Вы всегда такой храбрый, – слышу я в ответ, – или только в подпитии?

Потом объясняет мне, что она днем вообще на улицу не выходит: сидит дома в маске из крема.

– Даже ставни не открываю, пока солнце не зайдет.

– А как же магазины, покупки и вообще, – выражаю я свое недоумение.

– Ну, на это есть слуги, – шепчет она мне на ухо, на что я отвечаю глупой понимающей улыбкой. Танец закончен, я веду ее к ее столу.

– А можно я вас ещё раз приглашу?

– Нет, лучше не надо. Для вас лучше, – добавляет она и чуть заметно пожимает руку, как бы давая понять, что пора и честь знать. Но я не слушаюсь, я уже в трансе, я не отпускаю ее и иду вместе с ней к столику.

– Если не согласитесь, – шепчу я ей, – я на колени встану. При всех.

Она останавливается, молча смотрит на меня, потом берет меня под руку, и мы возвращаемся в центр и через мгновение уже «кружимся в вихре вальса». Но, видимо, у меня это не очень хорошо получается, потому что в следующее мгновение я оказываюсь в компании Вовика, который, крепко сжав меня в объятиях, ведет к выходу.

– Ты, что, с ума сошел, – слышу я его голос, – Куда тебя понесло?

Мы идем по темной аллее по направлению к дому.

– А что? – отвечаю я, обнимая его за талию, – что-нибудь не так?

– Ты пойми, это не для нас, завтра же рога обломают.

– А ты где был? Я на тебя так надеялся.

И вот, мы уже в комнате, и он пытается раздеть меня, усадив на кровать. Для виду я ломаюсь, но это приятно! Приятно чувствовать, что тебя раздевают, подчиняться этим сильным рукам, которые тебя поворачивают, снимают с тебя одежду, делая таким голым и беззащитным. Я чувствую, что давно хотел этого. Мне приятны прикосновения рук Вовика, который стаскивает с меня рубашку, ботинки, носки, брюки.

– А это? – говорю я, указывая на трусы, – я, что, сам должен?

Вовик выпрямляется, смотрит на меня, потом поворачивается и идет к выходу.

– Ну, я пошел, – говорит он сдавленным голосом.

– Нет, постой, – капризным тоном заявляю я, – ты должен раздеть меня, как полагается. Я не хочу, чтобы ты уходил так.

Он стоит у двери и глядит на меня, улыбаясь.

– Ну и б-ища же ты, – слышу я в свой адрес. – И до чего же хороша, – добавляет он, подходя ко мне и на ходу стягивая с себя джинсы.

– Значит, по-твоему, я, что – баба? – кокетливо оскаблясь, отвечаю я и, пододвинувшись, даю ему место рядом.

– А кто же, – хрипло говорит Вовик и, склонившись надо мной, начинает гладить грудь, сжимая и пощипывая соски, потом переходит на живот, потом его рука проскальзывает мне под трусы и стискивает в кулаке мой член.

– Да, сними ты их, – выдавливает он из себя, и я с готовностью сдергиваю трусы и всем телом подаюсь к нему навстречу. Он приникает ртом к моим губам, и мы целуемся взасос со страстью, которая мне до сих пор была неведома. Одновременно он массирует мне анус, засовывая палец в задний проход. Я вдруг понимаю, что хочу ему отдаться, что это очень приятно быть во власти другого мужика. Вовик тоже видит, что желание распирает меня и, подмяв под себя, задирает мне ноги, пытаясь вонзить свой член мне в анус. Но он слишком большой, и ему это не удается. Я чувствую резкую боль и выворачиваюсь из его объятий.