Анастасия Шистерова - 4

Отличие алкоголизма от наркозависимости в том, что у тебя нет конфетно-букетного периода. То есть, нет этого счастливого года, как у наркомана, чтобы у тебя сначала закончилось бабло, потом бы ты начал продавать вещи из мамкиной квартиры, потом откровенно начал бы подворовывать еду в магазинах. В алкоголизме у тебя абсолютно нет времени на осознание. Ты приходишь в него уже бомжом, тебе не нужно ни к чему привыкать. Поэтому в дерьмо ты ныряешь сразу и с головой.

Вот ты сидела на парах в универе, а вот ты уже на какой-то «прибитой» хате на окраине города. Хотя, бухать на вписках – это благое дело. Не было еще малолетки, который бы этого не делал с периодичностью в две недели.

Вот бухич в одного – это алкоголизм.

При чем, по началу, это даже доставляет какое-то тупое, необъяснимое удовольствие. Знаете, как когда вы болеете гриппом, у вас температура 39С, вы кашляете как последний туберкулезник и начинаете втирать своим близким что-то о завещании своих трусов вашему младшему брату. Вам нравится находиться в предсмертном состоянии, вы испытываете кайф от того, что о вас заботятся, при этом вы точно знаете, что выживете.

Так и с алкоголизмом. Ты думаешь: надо пострадать. Денег на наркоту сроду не добыть, а бухлишко можно и за две сотки взять. И начинаешь пить. Одиночная попойка, кстати, ничем не отличается от обычной, с двадцатью соратниками.

Я так же врубала музло, курила каждые пять минут с бокалом наперевес в форточку, разговаривала сама с собой «за жизнь», умывалась холодной водой, чтобы немного протрезветь. Ты бухаешь как на обычной вписке – в усмерть. В хламину. В драбадан. И даже с сексом в конце. Серьезно! Погасив пожар одних своих труб, которые требовали выпивки, ты принимаешься за удовлетворение других. Естественно вместо костлявого рок-музыканта, как раньше, это будет некачественный видос с большими жопами и твоя костлявая рука.

Где-то недавно услышала о том, что саморазрушение – это путь к свободе. Не, ну, я как-то вообще хз…

В тот день мне впервые за месяц захотелось выпендриться в баре и нажраться не приевшимся уже вискарем с колой, а кошерным вишневым элем, дабы пробудить, наконец, в себе эстетствующую суку.

– А его нет. Эля вообще нет,– раздается из-за стойки.

– Бармен, го вискаря!– Он создал.

Не успела я выпить две своих стандартных тары виски с колой, как какое-то быдло в горчичной парке, с пивом и натцем «на закусон», за «дружеским» столом предложил мне познакомиться с хозяином бара.

Кстати, вы никогда не задумывались, почему этот огромный длинный стол посередине зала называется «дружеским»?

Обычно за ним всегда собираются самые отщепенцы. Такие не урожденные матерью для тусовок людишки. Нависают прыщавыми лицами над своими бокалами, тыкаются в телефон, как маньяки поглядывают по сторонам в поисках «друзей». Попробуй сесть за такой стол, и все – до конца вечера протухнешь там с этими неудачниками. А какие гениальные у них подкаты: «Девушка, вы такая красивая! Хотите пива?»

В общем, я видимо изрядно поднажралась раз села за этот столик. Чувак в парке начал присаживаться мне на уши:

– Так вот же начальник! Представляешь, звонит мне сегодня, говорит: «Ваня, валим ко мне на открытие, я проставляюсь!» – и показывает на парня в кепке и спортивной куртке. Парень казался сильнее и серьезнее самого Рамзана Кадырова. Я подумала, ну, правильно, – хозяин же.

От нечего делать решаю подкатить к этому чуваку. А что, на мой взгляд, логично – для алкоголика и наркомана нет лучших друзей, чем хозяин бара и барыга. И, если с Титом Кузьмичом – нашим маленьким драг дилером я общалась уже довольно долго и тесно, то из крупных поставщиков алкашки у меня никого не было.

Тит Кузьмич – это мой товарищ Георгий Титов. Чувак, постоянно мечущийся между «истощенным нутром кошелька» и «консюмеристской мастурбальней бутиков». Из тех, кто носит рубашки Гуччи, запаривается насчет трусов от Кельвина Кляйна, и при этом не жрет неделями. Он мой ровесник. Имеет богатую мамашу и приторговывает наркотой.

Закончил школу с золотой медалью, поступил в престижный универ, поселился в огромной двухкомнатной квартире, принадлежащей сестре, которая свалила в Германию с богатым мужиком. Но, как говорят торчки: «Где лох и квадрат – там вмазаться и рад». В общем, у Тита появились какие-то сомнительные друзья. С универом пришлось подвязать. В этот его период жизни мы с ним и познакомились.

Это было самое ублюдское свидание за всю историю свиданий.