Владимир Ноговицын - Мимоходом. Дневник наблюдений

Искусная подделка искусства. Но – сколько ж аплодирующих зрителей!

Человек – монумент. Носит своё величие как части тела.

Даже загар на лице под цвет бронзы.

У нас хоть и тёплые отношения, но я всё равно мёрзну.

Из двух зол выбирал не лучшее, а худшее.

Поговорил столько, что мало не покажется.

Вчитайтесь в это слово! «Властитель», буквально – властный телёнок.

Отчего же тогда на месте телячьего стада зачастую оказывается наш народ?

Его же ведут на убой и в бой.

На съедение, на уничтожение!

Те самые властители и ведут. Изводят всяческими способами, понимаешь!

Кое-как сумел окончить ГПТУ (Государственное профессионально-техническое училище), а ведёт себя так, словно он почётный сотрудник ГПУ (Главного политического управления) гулаговских времён.

Примазанник Божий: «примазался» к религии.

Даром, что ли, облагодетельствовал его дарами!

И тотчас же поспешил раструбить об этом своём хорошем поступке по всему светскому миру, сделав себе имя: меценат, добродел, бессребреник!

Надо же как-то возместить понесённые расходы!

Причем сделано было с немалой для себя пользой: налоговые послабления – раз, почётное звание благотворителя – два, эмалированный орден – три. Ходит сейчас, указывает, что и как священникам делать: слушайте, на бороды наматывайте. Имею полное право вас поучать!

Теперь уже Церковь и рада бы, да не может от него «откреститься».

Жестокое время гонений на самогонщиков. Б., испугавшись, что «донесут», решил избавиться от аппарата. Не дай бог милиция найдёт. Неприятностей не оберешься. Оштрафуют. Воспитывать начнут. Из партии попрут.

А был он у него – произведение искусства: из качественной нержавеющей стали. По спецзаказу на целлюлозно-бумажном комбинате тайно сварили…

Под видом того, что едет на рыбалку, мужчина погрузил принадлежность в мешок.

На середине реки остановил лодку. Огляделся. Убедился, что поблизости никого нет, решительно бросил железяку в воду.

Однако ёмкость опрокинулась пузырём, вверх дном, и тонуть не думала. Проявила живучесть. Б. подпихнул упирающееся создание веслом. И только после этого оно забулькало, запускало пузыри, медленно стало опускаться на дно.

Мужчина вздохнул, отвернулся, пустил скупую слезу.

Было досадно и мучительно больно.

Сколько лет предмет скрашивал ему жизнь, веселил и радовал, как родной. И на тебе…

Напоследок человек убедился: аппарат отправился в рай. И хорошенько подналёг на вёсла. Впереди его ждали печальный вечер и не менее грустное утро.

…И много лет спустя Б., проплывая мимо того погибельного траурного места, всегда притормаживал плоскодонку.

С головы берет театрально снимал, как на похоронах. Потому что настоящих друзей не забывают.

Кормил обещаниями. И докормил-таки, допитал. Перенасытил, что называется. Не желудок не вынес – сердце не выдержало!

Дожила девушка: стала муниципальной собственностью!

Закрепил престиж: приказал говорить и писать о себе любимом только хорошее.

Иные мнения расцениваются как оппозиционные. А потому пресекаются всеми доступными методами.

Недоступными, впрочем, тоже.

Погоди в вожди!

Не ходи!

Замечали: ни разницы в возрасте нет, ни особого интеллектуального превосходства между иными людьми не наблюдается, а в общении – большое отличие. К начальству заведомое обращение на «ВЫ», а оно привычно «ТЫкает».

Должностная субординация? Или хроническая невоспитанность кое-кого к кое-кому?

Гримасы жизни. Горький пьяница: «Попей с моё!»

Гордый певец: «Попой с моё!»

Старший прапорщик Миронов в хорошем настроении называл войскового медработника, прапорщика Федорищева, фельдшером, а в плохом – ветеринаром.

Всё зависело исключительно от пропорции – от дозы принятия «лекарства». От степени градуса!

Незавидное постоянство: пост и – пьянство!

Это те, кто легко покидает родимые места.