Владимир Гой - Вкус жизни (сборник)

Камера предварительного заключения здорово отличается от номера в пятизвездочном отеле. В углу скромно стоит параша (нет, это не женское имя, это приспособление наподобие чугунного ведра с крышкой для отправления естественных человеческих нужд), поэтому Карену здесь было немного неуютно, но в общем не так уж и страшно – в молодости, во время учебы на юридическом, ему приходилось посещать подобные заведения.

Лора смогла попасть к нему только на третий день, перед самой отправкой в тюрьму. Вопреки правилам, ее провели прямо к нему в камеру, а не в специальное помещение для свиданий. Он представлял собой неприятное зрелище – лицо в трехдневной щетине, сам немытый и какой-то жалкий. Она смотрела на него с нескрываемым презрением, повторяя одно и то же: «Как ты мог, у нас же семья! Ты просто свинья и никогда меня не любил!», – разразившись рыданиями, которые разносились по коридору, волнуя других заключенных. Он удивленно пытался коснуться ее руки, но она ее отдернула с возгласом: «Не дотрагивайся до меня, мразь», и вышла из камеры.

Когда они ночью проникли за ограду, не гавкнула ни одна собака, сторож, увидев хозяина, от удивления широко раскрыл глаза и был не в состоянии произнести хотя бы слово. Потом, собравшись, спросил: «Вы сбежали?» На что получил лаконечный ответ: «Нет». И сразу же хозяин спросил: «Она с ним?» Сторож кивнул.

В спальне ярко вспыхнул свет, она ошарашенно таращилась, не понимая, что происходит. Ее любовник натянул одеяло до подбородка и трясся мелкой нервной дрожью. Рядом с кроватью стояли Карен, его начальник службы безопасности, адвокат и двое полицейских, один из которых беспрерывно фотографировал.

Когда он снова встретил в том же баре ту интересную незнакомку, она уже не была столь агрессивна. Они провели неплохой вечер, ее звали, почти как его жену, нежным именем Лаура, и когда он предложил подняться вместе с ним в номер, чтобы прозвучал заключительный аккорд их знакомства, она с удовольствием согласилась. В номере их уже ждали служба безопасности и полицейские. Уговаривать ее долго не пришлось, она все быстро поняла и согласилась поиграть.

Она знала, что в случае расторжения брачного договора по вине мужа он обязан был выплатить своей бывшей супруге десять миллионов долларов плюс оплачивать содержание ребенка до его совершеннолетия. А если что-то нарушала супруга, то оставалась ни с чем. Поэтому, пообещав своей очень давней знакомой за сделку пятьдесят тысяч, она попыталась отхватить лакомый кусочек и разделить его со своим тайным милым другом.

На этом все и закончилось, если не считать того, что через год Карен снова женился, на той самой, из бара, с романтичным именем Лаура. Ведь после первой встречи с его женой она отказалась от сделки, и только после того, как об этом ее попросил сам Карен, она не смогла удержаться – уж очень это было заманчиво.

Если бы я не знал совершенно точно, что ее родители коренные латыши, я был бы уверен, что она уроженка монгольских степей или Ханты-Мансийского округа России. Ее округлое лицо, слегка раскосые темные глаза и пухлые губы были не лишены привлекательности. Манера одеваться – единственное, что выдавало в ней истинную латышку, в ее гардеробе всегда был сдержанный шарм, что так свойственно дамам этой нации.

Она курила только легкие сигареты, и ей это очень шло. Обычно она пила французский коньяк или ирландский виски, при этом она с таким изяществом прикладывалась к бокалу, что если кто-то оказывался рядом, то у него сразу же появлялось желание составить ей компанию.

У нее никогда не было привычки что-то из себя строить, хотя она имела на это полное право. Ее крестьянские корни сидели глубоко в земле Тукумсского района, и то, что она переселилась от родителей в город, совсем не значило, что она вот так сразу превратилась в заправскую горожанку. Послать подальше зарвавшегося городского мужчину ей не составляло особого труда, в свое время приходилось разбираться с куда более крупными деревенскими особями мужского полу.

Отец тысячу раз говорил ей: «Если твоим мужем станет русский, убью!» Судьба не без юмора вставила ему пистон в виде русского гражданского мужа, у которого к тому же были еще жена и двое детей в далеком нерусском Киеве.

С утра до вечера она работала в банке, занимаясь украинскими клиентами, и тут из Киева позвонил он. Вначале они просто решали по телефону рабочие проблемы, но за год в их отношениях все изменилось. Она не могла в него не влюбиться, как и многие другие. Его приятный голос по телефону просто сводил ее с ума, она еще даже не знала, как он выглядит, но внутри все уже трепетало. В нем чувствовались порода и необычайная власть над женщинами. Это было как раз то, чего ей больше всего не хватало. Вряд ли кто-нибудь другой смог бы ее подчинить, а этот окрутил невидимыми путами сладких речей – и все.