Владимир Удод - Я ещё живой. Рассказы и повести

Даже когда секретарша обзванивала все отделы и приглашала сотрудников пройти в актовый зал, это было воспринято как розыгрыш от Сосновского. Надо отметить, что каждый участок и цех имел определённое место в зале. Второй, третий и четвёртый ряды, отведённые для аппарата управления и работников поверхностного комплекса, зияли своей пустотой, что привело в ужас руководство шахты, принимавшее заместителя министра угольной промышленности. Парторг и председатель профкома кинулись сгонять контору на собрание. Праздник был подпорчен. Но только не для Сосновского, который организовал после собрания ложный вызов начальников отделов в кабинет директора, якобы для разборок. Сам же сел в сторонке и не без удовольствия наблюдал, как те с бледным видом, один за другим, на полусогнутых скрывались за дверями страшного кабинета и вылетали оттуда красными, как раки. Обидным было то, что наказать мерзавца оказалось не за что – за правду ведь не наказывают. Начальник участка, на котором работал Сосновский, посчитал, что самым большим наказанием для того будет удаление на пушечный выстрел от шахты во всемирный День смеха. После этого каждый год в рабочем графике Макарыча 1 апреля стояла жирная красная буква «В».

Далеко не все шутки Сосновского были такими безобидными. Чего, например, стоил его прикол с фуфайками горнорабочих очистного забоя. Здесь нужно кое-что пояснить. Чтобы не просквозило на свежей струе, рабочие одеваются в тёплую одежду, преимущественно это обычные фуфайки, в которых нет никакой необходимости на самом рабочем месте, где порою бывает слишком жарко. После окончания смены рабочие, выскочив на штрек, где дует холодная струя воздуха, надевают тёплую одежду и спешат на выезд. Однажды Сосновский продел в рукава десятка фуфаек несколько звеньев конвейерной цепи, соединил их болтами и заклепал резьбу слесарным молотком. Проклятия и самый отборный мат, которые посыпались на голову «того, кто это сделал», Сосновский воспринимал как лучшую похвалу своей шутке, с самым невинным видом наблюдая издали за возмущениями пострадавших. Те, кому повезло и их фуфайки не попали под раздачу, от души потешались над своими коллегами и радовались тому, что на десяток конкурентов при выезде первой площадкой будет меньше. Правда, у некоторых радость длилась недолго: их пальцы попадали в карманах в солидол.

Выбрасывать одежду было жалко, а рубить расплёсканный болт некогда. Так и потащили клубок одежды с тяжёлым балластом на поверхность. Чтобы понять всю «прелесть» шутки, нужно представить, как несколько мужиков пару километров тупо тащат на себе трёхметровый отрезок якорной цепи.

А чего стоит прикол с сардельками!.. Как-то, выехав на поверхность, Сосновский узнал, что в буфете шахты дают сардельки. Чтобы опередить конкурентов, он, не переодеваясь, подошёл к буфетчице и сказал:

– Валюша, взвесь мне метр сарделек.

– Ты хотел сказать – килограмм?

– Нет, ровно метр.

При этом он достал складной метр, развернул его и протянул буфетчице. Та вздохнула тяжело, но отмерила ровно столько, сколько от неё требовали. Покупатель всегда прав.

– Запиши себе в тетрадку, сколько я должен. Искупаюсь – занесу, – сказал счастливый обладатель деликатеса, запихивая сардельки за пазуху.

Выйдя из буфета, он остановился, ненадолго задумался, протянул одну сардельку под одеждой в расстёгнутую ширинку и гордо зашагал в сторону бани, с наслаждением предвкушая встречу с жертвой прикола. И жертва не заставила себя долго ждать. Навстречу ему шла оператор участка погрузки Маша Ветрова. Женщина немолодая, скромная и культурная. Заметив непотребство, она не смогла удержаться:

– Сосновский, как тебе только не стыдно?

– Стыдно – у кого видно, – с вызовом сказал Макарыч.

– Так у тебя как раз и видно, весь срам свой наружу вывалил, бесстыдник, – женщина рукой указала на торчащую из штанов сардельку.

– Ах, это? – изобразил Сосновский искреннее удивление, достал из кармана свой острый как бритва слесарный нож и отхватил половину сардельки.

Бедная женщина упала в обморок. Хорошо, что здравпункт оказался рядом, быстро откачали.

А когда из профтехучилища присылали на производственную практику учеников, для души Макара Макарыча наступал настоящий праздник. Уж тут было где развернуться его буйной фантазии. Работать на непаханом поле ему было легко и приятно. Начальник с неохотой давал Сосновскому практикантов, но деваться было некуда – их много, а наставников мало. Каждый раз, закрепляя за ним учеников, начальник участка предупреждал: