Мария Солодовник - Пока Египет не разлучит нас. Роман

К её удивлению, они проехали в микробасике совсем немного, и почти сразу же вышли.

– Я специально решил выйти здесь, чтобы показать тебе городской пляж. Запоминай: «Саваки Бич», сюда вход свободный, платишь только за пользование лежаком. Местные жители тоже приходят сюда купаться.

Они прошли в деревянную арку, служившую входом на пляж. Арку украшало деревянное колесо корабельного штурвала, а на нём красовалась табличка с названием: «Эль Саваки Бич. Кофе-шоп и ресторан». Там возле входа, под тентами, стояли столики, плетёные кресла и лавки, как в обычных кофейнях. Лежаки и зонтики располагались у небольшого кусочка моря, отгороженного с двух сторон насыпями из желтоватых камней.

– А бикини здесь можно носить? – спросила Дарья.

– Можно. В Хургаде на всех пляжах можно носить купальники. Кому не нравится, тот сидит одетый; а купальники носить никто не запрещает. Только топлесс нельзя.

Они снова запрыгнули в микроавтобус и поехали по дороге, которая тянулась вдоль моря, мимо небольших отельчиков, кофе-шопов, мелких лавочек, недостроенных домов, и песчаных насыпей.

Пересев на площади Саккала на ещё одну маршрутку, Питер повёз Дарью на улицу Шерри, в кофе-шоп, где он, похоже, чувствовал себя, как дома, и где проводил большую часть своего времени. В кафе были одни мужчины. Все они сидели на диванчиках или стульях, курили кальян и ждали начала футбольного матча, устремив свои взгляды на большие экраны, установленные под потолком в нескольких местах. Именно ради таких трансляций спортивных событий и собираются местные жители в эти заведения по всей Хургаде.

– Это что, мужской клуб? – спросила Дарья.

– Женщинам сюда вход не воспрещается, не переживай, – отвечал ей Питер. – Просто сейчас все ждут начала матча. Сегодня один египетский футболист играет за итальянскую команду, и все будут болеть за него. Представляешь, всего один египетский футболист, а все собрались, чтобы поддержать его!

В зале было не протолкнуться, и они решили расположиться за одним из столиков, выставленных на летней площадке возле кофейни. Два больших плазменных экрана также висели где-то под потолком, развёрнутые в сторону улицы, так что и все прохожие могли смотреть матч.

Пока они искали свободное место, Питер перездоровался с сидящими там болельщиками, а также с официантами – с кем просто за руку, а с кем и троекратным поцелуем в обе щёки, как это принято в арабской культуре.

– Ты что будешь пить? – Спросил он Дарью, когда они наконец-то устроились в плетёных креслах, уставленных в ряд напротив большого экрана.

– Ничего. – Ответила Дарья. В её памяти ещё крепко сидел их с Ленкой диалог, которая перед самым отъездом давала ей последние наставления:

– Ты сколько денег с собой берёшь?

– Четыреста девяносто долларов. Это всё, что мне удалось собрать на сегодня

– Ну, пойдёт на первое время. Только ж экономь!

И Дарья экономила. Как это делается, она хорошо отрепетировала, пока жила в Киеве, и твёрдо знала: то, что в английском языке называется «eating out», то есть еда вне дома, никогда не пойдёт на пользу экономии. Но Питер имел на этот счёт другое мнение:

– Как это ничего! Попробуй хоть что-нибудь! Давай я угощу тебя кофе по-турецки. Вот увидишь, тебе понравится.

Он заказал себе колу и кальян, называемый здесь всеми «шиша», а Дарье – кофе. Потом он достал откуда-то пульт и добавил звук. Голос комментатора заревел с новой силой. Казалось, вся улица наполнилась стадионным гулом и криками болельщиков. А пока все следили за перемещениями по полю египетского футболиста в составе итальянской команды, Дарья развлекалась тем, что разглядывала публику, собравшуюся вокруг них в кофейне и снующую туда-сюда рядом по улице. Египетские семьи со своими детишками всех возрастов неспешно хрустели чипсами, оставляя после себя шлейф из разноцветных блестящих обёрток; пожилые и не очень египетские мужчины в национальных одеждах-галабеях попыхивали кальянами и наблюдали, как туристы в коротких платьях и шортах прогуливались за ручку и, широко раскрыв глаза и рты, разглядывали египтян.… За столиком напротив сидела уже немолодая дама, вся в чёрном, и, заложив за край головного платка мобильный телефон, о чём-то разговаривала по нему в течение всего того времени, пока длился матч. При этом она совершенно свободно жестикулировала обеими руками, помешивая сахар в своей чашке, и отсчитывая монеты разносчикам всякой всячины – от бумажных салфеток до ментоловых жвачек.