Евгения Янова - Последний день воскресенья

– Она сейчас перейдет нам дорогу! – закричал Алекс и, не медля, бросился в укрытие. Воображаемое по большей части.

Через десять минут неловкого стояния на месте, которое не выявило дальнейших передвижений антикошки, ее хвоста или их в совокупности, оцепенение потихоньку начало разминать ноги, присело пару раз, вздохнуло на дорожку и медленно отступило по своим делам. Скорее всего к сидящей неподалеку даме юношеских лет, которая не нашла момента лучше, чем сейчас, чтобы позвонить по любимому номеру никогда не светящего ей свидания.

– That’s what I call a close call! – прокричал Макс. И действительно, друзей только что миновала участь оказаться на дороге, которую перешла бы антикошка, есть от чего впасть в веселье и возбуждение.

Друзья обнялись, кто как мог, и зажевали нервный испуг купленными для уток печенинками.

– Есть предложение, – начал было Ник.

– Есть предложение никогда не слушать твое предложение, – помогла ему закончить Ева.

– Принято единогласно! – хором порадовались два других представителя мужского пола.

И друже весело, почти в детскую припрыжку жизнерадостных придурков из паршивой рекламы, отправились к общежитию.

Хвост антикошки ненадолго высунул им вслед то, что можно было принять за кончик хвоста, и неодобрительно вильнул. Против часовой стрелки. Сложно сказать, повезло ли в данный момент всем участникам происходящего, потому что никто не знает, стало бы лучше, махни он в другую сторону. Но с уверенностью можно сказать, что образ, которым стали с этого момента складываться события, мог бы быть и приятнее.

Теплое городское солнце отражалось от асфальта и приятно грело кожу. Но после инцидента с животным, оно уже не могло избавить обладателей кожи от нехорошей дрожи в костях. Прямо на границе между личным и общественным поселилось какое-то смутное предчувствие, которое могло вылиться как в очередное незначительное спотыкание о собачью какашку, так и в очередную мировую войну.

Ева смотрела по сторонам, явно пытаясь придать своему выражению детскую восторженность от впервые увиденного. На самом деле ее, наверное, в первый раз заинтересовали эти причудливые, разного оттенка зеленого растения. Некоторые высотой по крыши очаровательных красного камня домов, некоторые еле-еле достигали колена и заканчивались нежными разноцветными всполохами флористической жизни.

– Что это за деревья? – спросила Ева, прикинувшись представительницей народов Севера.

– Вот это, например, клен, – указал некультурным указательным пальцем на единственное дерево, что мог опознать, Ник. И правда клен был представлен на этой улице в единственном экземпляре, и совершенно непонятно, откуда он там взялся. С другой стороны, если бы его не было, Нику было бы абсолютно нечего ответить. Он отличал только этот вид дерева. И то благодаря вафлям с кленовым сиропом, который обычно поставлялся на вафли из бутылочки с рисунком клена.

– Я запомнил и всегда взглядом ищу именно эти деревья. С ними много чего связано. Однажды, я был еще совсем пацаном. Мне приснился сон, в котором я летал на кленовом бревне. Я еще и слова-то такого не знал, но почему-то подсознательно во сне осознавал свое летание именно на бревне именно из клена. Детям часто говорят, что летать во сне – к чему-то очень хорошему. Но тогда я отчаянно испугался. Я упал с кровати и долго плакал, а когда попытался объяснить причину таких страданий, меня лишь потрепали по голове, наградили теплым молоком и завернули обратно в одеяло.

На следующее утро ничего выдающегося не произошло. Как и на следующий день. Вечер. Неделю. Ничего особенного не происходило столько времени, что я уже и забыл этот детский кошмар. Но вот совсем уже в другое однажды я встретил девушку. Я не знал ее имени. Не знал, откуда она, кто она и зачем. Но она несла в руке букет кленовых листьев, радостно им размахивала и улыбалась всем встречным малышам. А потом налетел сильный ветер, эти листья разбросало по всей улице, она побежала их собирать, все также с улыбкой на лице. Я видел, как почему-то деревянный фонарный столб начал нехорошо раскачиваться. Но я шел дальше по своим делам, а потом я услышал крик. Я обернулся. Я уже очень далеко ушел. И почти ничего не увидел. Я скорее услышал, как эту девушку придавило столбом. Я постоял немного и уже почти пошел обратно. Но я всегда приходил домой в одно и то же время, иначе мама начинала меня пилить, у меня за спиной был тяжелый рюкзак, полный учебной ответственности, которая на тот момент, как меня уверяли, была главной моей задачей и работой. Я потом еще миллион отговорок себе придумал. И успокаивался тем, что девушка жива и здорова. Тем, что, наверное, нет просто так плохих и хороших людей, всего лишь мы иногда выбираем себя вести, как плохие люди. И что у каждого есть свои причины на все.