Геннадий Александровский - Перешагнуть через барьер (сборник)

– Но я тоже не могу. Я слабый человек, несмотря ни на что. А ты – предатель. Ты хочешь погубить результаты экспедиции. «Стрела» завтра должна взять курс домой. Весь полет окажется бесцельным. Домой! А ты… Приказ… Ты забыл Устав? Ну!

Я крепко зажмурился, нащупал проклятую кнопку и… что есть силы нажал, не веря самому себе. Ускорение вдавило меня в ложемент, и я заскрежетал зубами от перегрузки. Постепенно нормальный вес восстановился, и я облегченно вздохнул. И тут же стремительно повернулся в сторону командора. Он почти сполз с сиденья. Недвижим. Рука в серебристом одеянии упала на пол.

Далеко внизу разваливался одиночный пик, выплевывая черный фонтан и летающие камни. Я беззвучно рыдал, и это мешало мне искать на экране координаты «Стрелы».

Уже после возвращения на Землю тщательный анализ образцов с Джеффы показал совершенно невероятное. Это была не просто кремниевая нефть. Это были колонии мельчайших организмов. Не клеточные формы жизни, а что-то совершенно иное. Структура прихваченного мною летающего вещества тоже оказалась совершенно необычной. Его атомы образовывали очень сложную кристаллическую решетку, которая могла быть устойчивой только за счет поглощения внешнего гравитационного поля, что и делало его невесомым.

Один ученый выдвинул оригинальную гипотезу о том, что все космические тела имеют ядра из этого вещества. Стремлением его вырваться из глубинного плена объясняются, по его мнению, землетрясения и вообще все геотектонические процессы на планетах. А, возможно, и характер излучения звезд. Так что кратеры на Луне – это застывшие выплески горных пород после вылета антигравитационных глыб. Смелая и парадоксальная гипотеза, вызвавшая целую бурю в научном мире.

Но буря не захлестнула меня. Я мечтал о втором полете на Джеффу. Но врачи поставили на мне как на космонавте крест. Нашли что-то в нервной системе. Я устроился в центре по подготовке космонавтов и с радостью отдался новой работе.

Но раз в год я приезжаю в город, где жил Брагин, встречаюсь с его семьей. Мы долго сидим в саду под вишнями и больше молчим, чем говорим. Но я приезжаю сюда не за тем, чтобы предаваться раскаянию. Мне просто хотелось… А что хотелось? Да нет, ничего особенного. Теперь ни к чему заново переживать то страшное мгновение. Иного выхода действительно не было. Командор был абсолютно прав. Нельзя всю жизнь винить себя за содеянное. Мне не в чем каяться.

Но все равно какое-то потаенное чувство вины все еще мешает мне жить спокойно. Будто кто-то все время обвиняет меня. В чем? Кто бы помог мне разобраться в самом себе?

И кажется, что командор до сих пор отдает мне последний приказ – жить.

От Юпитера до Марса все шло нормально. Четко работали мезонные двигатели. Сохраняли штатный режим все установки и приборы. Настроение прекрасное. Еще бы! Через месяц вернусь на Землю после сложного и трудного путешествия на Юпитер, где располагалась самая дальняя база землян. Я вез домой геологические образцы и ценную информацию о самой большой планете Солнечной системы. Много чего я вез назад – груз бесценный и долгожданный.

Пояс астероидов преодолен удачно: ни единого столкновения с бесчисленными здесь крупными и малыми останками Фаэтона. Ни единого повреждения. Было чему радоваться. Все нормально, одним словом. Шел уже двести семнадцатый день обратного полета, как произошло…

Заклинило антенну энергоприемника. Она должна вращаться свободно. Что там случилось? Метеорит задел? Или еще хуже… Пришлось выходить в открытый космос.

Надел скафандр и вышел на поверхность корабля. В самом деле: микрометеорит слегка согнул антенну. Пока дефект был исправлен, прошло около получаса. Я уже собрался вернуться к люку, как вдруг на моих глазах корабль взорвался бесшумно, и разнокалиберные его осколки разлетелись в разные стороны с бешеной скоростью. Меня отшвырнуло куда-то вбок, завертело и закружило. Я потерял сознание.

Когда очнулся, вокруг чернела истыканная звездами пустота. Я оказался в самом идеальном одиночестве. В шлем вмонтирован расходомер кислорода. Посмотрел. Жить мне оставалось не больше сорока минут. Сердце мое дрогнуло, и я понял, что пришла пора прощаться с жизнью. Жаль, конечно, что смерть нашла меня не на родной Земле и останки мои не сольются с природой. На миг вспыхнула мысль: пришел ниоткуда и ушел в никуда… От бессилия на глазах выступили слезы.

Я готов был сразиться с любыми трудностями и опасностями. Я по натуре упрям, смел, дерзок, самонадеян. Но бороться с космосом один на один – бесполезно. Жестокая, равнодушная, мертвая среда!