Евгений Хацкельсон - Русский Гамлет. Историческая повесть и очерки

– Матушка, я не могу поверить! – шептал он. – Я же видел, что Наталья любит меня!

– Боже мой! – всплеснула руками Екатерина. – Мой бедный сын, посмотри на себя в зеркало! Неужели ты, в самом деле, думаешь, что молодая красавица могла влюбиться в тебя?

Как ни странно, но эти слова матери, содержащие в себе смесь презрения и жалости, подействовали на него, как холодный душ, отрезвив и успокоив его. Он осознал, что разом потерял и любимую супругу и верного преданного друга. Вернее, он потерял те иллюзии, которые у него были связаны с этими двумя людьми. Что же ему теперь делать? Утонуть в своем горе или, укрепив сердце, жить дальше? « Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? » 8 8 В. Шекспир. Гамлет, принц датский. Монолог Гамлета. Акт 3, сцена 1 Он ведь не первый и не последний задает себе этот вопрос вслед за Гамлетом. Нет! Больше он не позволит себя никому жалеть. Слезы высохли на его лице, на лбу появились первые борозды морщин, а в волосах – первая седина, но более никто не видел его слабым и униженным. Он остался великодушным к тем, кто предал его: никогда не пытался как-то отомстить Разумовскому и не опустился до каких-либо оскорблений в адрес своей покойной жены. Свою скорбь по ней и по своей первой большой любви он выразил тем, что на собственные средства построил в Санкт-Петербурге Дом инвалидов для раненых русских моряков. Этот дом он посвятил Мальтийскому Ордену.

***

« Достойно ли смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье? » – повторил Павел про себя слова датского принца. Нет, он никогда не смирялся под ударами судьбы, не смирится и сейчас, когда очередной удар ему нанесли самые близкие. Видимо, губы его шевельнулись, потому что на него тут же внимательно посмотрел граф фон дер Пален. Этот взгляд генерал-губернатора был хорошо знаком государю: внимательный взгляд мудрого, опытного, все понимающего, умного человека. Взгляд без страха и заискивания, но с готовностью выслушать и помочь. Так на него когда-то смотрел его наставник, граф Панин. Какие интересные беседы они с ним вели обо всем на свете: о великих людях и исторических событиях, о тамплиерах и масонах, об Александре Великом и Орлеанской деве, об алхимии и астрологии. Потом матушка удалила его от двора, и Панин уехал в свое имение. В 1783 году он умер. Слава Богу, теперь у Павла есть граф фон дер Пален, его опора и поддержка. Подумать только, он специально внедрился в ряды заговорщиков, чтобы держать в своих руках все нити заговора и спасти своего императора. Какой достойный и верный человек!

– Вам нравится мой дворец, граф? – задал он ему вопрос, который задавал уже не раз.

Тот не удивился. Павел любил беседы о своем любимом детище, возведенном на месте снесенного Летнего дворца Елизаветы Петровны, построенного самим Растрелли. Эти разговоры поднимали ему настроение и успокаивали его.

– Он не может не нравиться, государь, – серьезно ответил Пален. – Его архитектура полна строгого изящества, а интерьеры по красоте не уступают Лувру.

– Говорят, что солдату, стоявшему на часах в Летнем дворце, явился призрак, который велел передать Вашему величеству, чтобы на месте дворца был выстроен замок в честь архангела Михаила, – вступил в беседу князь Юсупов.

– Совершенно верно, князь! – подтвердил император легенду, которую сам и выдумал, чтобы оправдать ту поспешность, с которой возводился дворец. – Потому я и назвал его Михайловским.

– Это было мудрое решение, государь, – тихо сказал граф Пален.

Павел благодарно посмотрел на своего генерал-губернатора, который был одним из трех человек, кому он доверял всецело. Двое других были Алексей Аракчеев и Федор Ростопчин. Был у него в юности еще один такой друг, но он предал его.

***

Граф Андрей Кириллович Разумовский, блестяще выполнил свою задачу. Он был щедро награжден Екатериной, после чего для отвода глаз был сослан ею поначалу в Ревель, потом в отцовское имение, а с начала нового 1777 года она его назначила на завидный пост российского посланника в Неаполь. Там он вел красивую жизнь под ласковым итальянским солнцем, нисколько не сожалея о том, какую неблаговидную роль сыграл в поставленном императрицей спектакле, и ему даже удалось влюбить в себя до беспамятства супругу неаполитанского короля Фердинанда I. Впрочем, на этот раз сила его мужского обаяния послужила внешнеполитическим интересам России, которая получила военно-морскую базу в Сицилии.